Шрифт:
Закладка:
-Вы нарушили свою часть, я нарушила свою, - пробормотала тихо Таалис. Закусила уголочек губы. Надо же, у нее еще оставались силы на обиду.
-Вот как? – Хартун честно не мог припомнить ничего такого. Да и что он мог нарушить, если условия ставил сам, с девочки требовалось лишь с ними соглашаться? – И что же я нарушил?
В ответ промолчали. Хартун сделал шаг к ребенку, подвешенному у дерева.
-Таалис, если я задаю вопрос, то хочу слышать на него ответ, - нетерпеливо в некотором раздражении произнес он. Стоило бы, конечно, усомниться в трезвом рассудке девочки. Потому что фраза, с трудом произнесенная той, вызвала искреннее недоумение.
-Вы обещали, что я не буду вашей игрушкой, - прошептали тихо и с большим трудом. – Вы обещали…
На этот раз темнота поглотила мечущееся сознание внезапно. Похоже, до того его на месте удерживал каким-то образом маг. А тут вдруг отпустил. И это было хорошо. Так спокойно, так тихо.
Хартун смотрел с недоумением на безвольно висящую девочку. Одежда той пропиталась кровью, потрепана. Но это неважно, он помнил, какой нашел ее в том переулке. Но может ли такое быть? Может ли быть, чтобы ее тронул никто иной, как он сам? После чего несчастный ребенок решился убежать? Да глупости, зачем она ему? С другой стороны, зачем ей врать? Да и сможет ли врать в таком состоянии?
И все же на душе после произнесенных девочкой слов стало неспокойно. Словно он действительно виноват перед этой крохой. И все, что выпало на ее долю после, результат ошибки, допущенной с его стороны. Но ведь это невозможно!
Раздираемый противоречивыми чувствами, Хартун все-таки отвязал девочку. Ладно, убить всегда успеет. В конце концов, для этого не обязательно вымещать злость на ребенке. Если та вновь его не разозлит.
А, может, оставить ее? Раз уж все равно не убил сразу? Мало ли что она там придумала. Служила, конечно, из рук вон плохо, готовить не умеет, часто не слушается. Но он почему-то к ней привык. Опять же нового искать, опять учить.
Так и не определившись с дальнейшими действиями, Хартун решил заняться сначала ранами девочки. Приведет в порядок, расспросит подробнее.
Провозился до утра. Одежду грязную спалил, ребенка оставил под одеялом на диване в комнате. Сам пришел к себе. Если он все правильно понял, то узнать, правду говорила кроха или нет, труда особого не составит.
Наличие знакомых пуговиц на кровати поставило точку над всеми сомнениями. Проклятье! Но почему она? Ведь не врал же, когда говорил, что она его не интересует вообще и никак. Тогда почему? Почему в его невменяемом состоянии, пьяного, потянуло к этой крохе? Больше того, он помнил, что прекрасно развлекся в гостях у жриц любви. Зачем ему понадобилась эта малышка после всего?
В итоге, когда Таалис пришла в себя, перед ней предстал очень злой маг. Девочка невольно вжалась в угол дивана, не понимая, что злятся совсем не на нее. Для нее злой Хартун – это уже приговор на собственную голову. Причина плохого настроения, при котором ей ее оторвут, была уже не так важна.
Маг сел рядом. На перепуганное насмерть создание внимания не обратили.
-Я что-нибудь сказал тебе? – спросил он прямо. Ходить кругами не собирался и без того извелся уже, ожидая пока девочка придет в себя после пыток, что он ей устроил. – Сказал, когда прикоснулся к тебе?
Напуганные серые глаза вызывали некоторые сомнения в трезвости рассудка. Пусть, это пройдет со временем. Наверное.
-Нет, хозяин. Ничего такого.
Это была ложь. Он сказал. Пробормотал что-то насчет того, что она напоминает ему нельха. А нельх для мага – это как красная тряпка для была. Предмет, которым хочется обладать. Наверное, именно поэтому нельхи жили высокого на древах и не рисковали лишний раз без причины спускаться вниз к земле. А те, кого спускали по каким-то причинам, долго не жили.
Но сказать Хартуну об этих словах, которые он тоже не помнит, означало бы вызвать сомнения. А там и до правды недалеко. Что он сделает, узнав, что она в самом деле нельх? В какой ад превратит ее жизнь?..
-Ничего, - пробормотал Хартун в растерянности. Покусал губу, встал с дивана. – Ладно. Меня несколько дней не будет дома, чтобы ты успокоилась. Убивать не стану, что решила убежать. Но это в последний раз. И вот еще что. В следующий раз, если я приду домой пьяным – спрячься, пока не протрезвею. Я не уверен что случившееся не повторится, но со мной трезвым у тебя найти общий язык будет шансов больше. Обещаю выслушать, прежде чем принимать меры.
-Хорошо, - тихо пробормотала Таалис. И почти совсем не слышно добавила, - Спасибо.
И маг ушел, как обещал.
Таалис смогла выдохнуть свободнее, не слишком рассчитывая на подарок подобной щедрости. Приняла душ, перекусила на кухне чем-то холодным. Готовить пока не хотелось. Тело не болело, но некоторая слабость сохранилась. И разум упрямо твердил, что тот ад не был сном.
Остаток дня она провела в саду. Голубое небо заволокли светлые облака, огромные и пушистые, как подушки. Теплый ветер гонял их в разные стороны, то озаряя солнечным светом землю, то скрывая светило от посторонних глаз.
На ужин сделала бутерброды с холодным мясом. Переночевала где-то на кухне.
Постепенно страх и ужасы прошлого стали отпускать. Даже утренняя каша порадовала вкусом. А там проснулось желание свежего хлеба с хрустящей корочкой. Кажется, она действительно пошла на своеобразную поправку. При мыслях о маге холод все реже пробегал вдоль позвоночника.
-Таалис! – окликнули ее на рынке, где девочка бродила меж рядами в поисках чего-нибудь вкусного или интересного.
На голос долго вертела головой. Пока не заметила машущую руку среди толпы, помахала в ответ.
-Привет, Гезнат, - поздоровалась она с другом, когда тот подошел ближе. Кивнула ему на лавку, возле которой стояла, - Как думаешь, что из этого стоит выбрать? У меня творческий кризис. Хочу все, но не съем и половины. Даже треть, наверное, не осилю. А если осилю, то обожрусь так, что никакого удовольствия не получу.
-Вот эти пирожные вкусные. И та выпечка, - указали на самый верх лотка.
