Могла ли она?

— Я не знаю, что сказать, — запинаясь, Нхика выразила свою благодарность, потому что она действительно не знала, что сказать. Тем не менее, она приняла карточку, обнаружив на ней его имя, печать и офисный номер.

— Вам ничего не нужно говорить — это малость, что я могу сделать для студента Квана, — сказал доктор Санто, поклонившись, когда вышел.

Вен Кочин остался на месте, даже когда его работодатель исчез в другой комнате, его руки сложены за спиной, а плечи приподняты. — Ты знаешь, это отличает тебя, — сказал он, перемещаясь, чтобы занять место доктора Санто.

— Что? — Нхика нахмурилась, засовывая карточку в рукав перчатки.

— Это. — Он кивнул головой в сторону ее рукава. — Прячешь визитки, как будто боишься их.

— Просто удивлена его предложением. В конце концов, это похороны.

— Ты, должно быть, новенькая, — сказал он, и ей не особо понравилась уверенность, с которой он это сказал. — Это сборище великих умов в промышленности и технологии, редкость в этом городе. Было бы неразумно отказываться от возможности из-за святости.

Нхика окинула взглядом собранные группы бесед. Теперь, когда он это отметил, она заметила, как визитные карточки передаются между руками в перчатках, как разговоры идут о замыслах, а не о слезах. Нхика поняла, что есть судьба хуже смерти: похороны, которые порождают не память, а кумовство.

— Поскольку тебя это так смущает, я буду рад забрать визитку из твоих рук, — продолжил он, протягивая ожидающую руку.

Она отвернулась от него, скрестив руки, чтобы скрыть место в перчатке, где застряла карточка. — Думаю, я оставлю ее себе. В конце концов, доктор Санто пригласил меня присоединиться к его научной инициативе.

Глаза Кочина сузились, почти незаметно. — И почему он проявил к тебе интерес?

Она услышала ноту подозрения в его голосе и почувствовала подъем злости в горле. — А почему бы ему не проявить?

— Доктор Санто проявляет интерес только к… определенным типам людей. — Кочин был осторожен в своем тоне, но она прочла его презрение лишь из его слов: он не верил, что доктор Санто должен был обращаться к таким людям, как она. Нхика только задумалась, какая часть ее вызывает его презрение: часть ее, связанная с Яронгом, часть девушки в лохмотьях или все это вместе.

— Какой тип человека его интересует, тогда? Такой как ты? — она насмешливо спросила. Она оценила его, задаваясь вопросом, из-за чего он вообще был таким высокомерным, и была разочарована, обнаружив, что он был довольно привлекателен. У него была более светлая кожа Теуман, но его черты все равно выделялись в толпе. Что-то в его элегантной прическе, в интеллигентности его черных глаз, в том, как будто он рожден, чтобы носить этот выкроенный костюм с жилетом — среди этой толпы она не удивилась бы, если он был рожден в нем.

— Да, как я, — ответил он, словно она похвалила его, а не оскорбила. — Просто удивлен, учитывая условия нашей встречи.

— Я спешила, — сказала она оборонительно. Ее гордость не позволяла ей извиниться перед ним.

— Это было очевидно.

Нхика представила, в какой нелепой ситуации могла бы оказаться девушка из этого общества. — Я бежала от женихов.

Недоумение мелькнуло в уголке его губ, и легкая улыбка достигла его темных глаз. — Уверен, что их много. — Его сарказм не остался незамеченным. — Женихи с сетями и копьями.

Маленький камень тревоги укоренился в ее сердце — если он узнал, что эти мужчины — Мясники, и если он знал причины, по которым Мясники ловили яронгзийцев… неужели он догадался, кем она является?

— Не волнуйся. Я никому не скажу, — улыбнулся Кочин, но это казалось ложным предложением мира. — Но девушки в лохмотьях не превращаются в шелк за одну ночь. Вы, мисс Суон, берете на себя слишком много.

Нхика тихо выдохнула; пока он рассматривал ее только как девушку в лохмотьях, а гравером крови, она была в безопасности. С новой смелостью она сказала: — Похоже, ты боишся, что я могу занять твое место.

Скрытое пламя в его глазах подсказало ей, что она угадала верно, но он ответил: — Конечно нет. Я просто думаю, что ваши таланты были бы лучше применены в другом месте.

Вне медицины, он имел в виду. Это предположение было для нее не ново — что любой яронгез, проявляющий интерес к медицине, должен быть гравером крови, иначе зачем бы он проявил такой интерес?

Ну, он оказался прав. Но Нхика никогда не даст ему удовольствия знать об этом.

— А какие у тебя таланты, конкретно? — настаивала она.

— Я занимаюсь важными делами для исследовательской инициативы доктора Санто.

— Ах, так ты секретарь.

Кочин хлопнул себя по щеке. — Я предпочитаю помощник врача.

— Не кажется особо сложным.

— Внешность может быть обманчива.

— Ты знаешь, доктор Санто только что говорил мне о всех важных людях в этой комнате, и забыл упомянуть тебя.

— Что, правда? Тогда кого он назвал?

— Мистер Нем и мистер Нгут. — Нхика поняла, что она не смогла завершить свой разговор с доктором Санто из-за конкретного помощника врача.

Кочин, должно быть, тоже это осознал, потому что он ухмыльнулся. — Небольшой список.

— Кто еще здесь имеет значение?

— Все, — был его краткий ответ, но он разъяснил. — Покажи любого кто тебя заинтересует, и я назову тебе имя. Хочешь увидеть передовые исследования в области глубоководного погружения? Подводные лодки мистера Аома могут унести тебя на шестьсот футов под воду. Хочешь посмотреть цветной фильм? Мисс Лиенва меняет театр. Хочешь увидеть кости человека сквозь кожу? Доктор Вхит изобретает пленку для изображений, позволяющую это. — Он назвал имена с некоторой легкомысленностью, как будто не перечислял революционные изобретения. Как будто эта толпа давно уже наскучила ему своими капризами и чудесами.

На мгновение она задумалась, что же его так злило. Возможно, это была обыденность, порождающая скуку; это общество производило чудеса, словно ночное небо производит звезды, и даже солнце может потерять свой блеск, если поместить его в Пояс Звезд. Где-то, за всей аристократической надменностью, Нхика подумала, что заметила в его глазах что-то настоящее: смирение.

Затем его взгляд встретился с ее, и вся та высокомерная привлекательность вернулась. — Тебе лучше не надеяться увидеть свое имя в этом списке.

— Я просто здесь на похороны, мистер Вен, — сказала она. — А не чтобы меня оскорблял секретарь.

Кочин моргнул в удивлении, как будто он был только что вежлив. — Прими мои слова не как оскорбление, мисс Суон. Прими их как предупреждение.

— Предупреждение о чем?

— Что тебе здесь не место.

Прежде чем она смогла возразить, кто-то окликнул