Так разворачиваться мог только Семен Бабенко. «Зверобой», накренившись на правый бок, пошел по короткой дуге влево. Нагрузка на фрикционы была дикой. Вгрызаясь в землю траками, выбрасывая назад струи сизого дыма, «тридцатьчетверка» развернулась на узком пятачке между двумя деревьями и понеслась назад.

Приняв из рук Логунова автомат, Соколов спрыгнул на землю, не дожидаясь, когда машина остановится. Спотыкаясь на изрытой земле, лейтенант подбежал к тому месту, где всего час назад стояла регулировщица. У крайних деревьев на опушке виднелся вход в землянку.

– Есть кто живой? – крикнул Алексей.

Ответом ему была тишина. Только «Зверобой» ровно урчал двигателем да на башне плавно двигался из стороны в сторону перископ наводчика. Под ногой что-то хрустнуло. Алексей посмотрел вниз и увидел торчащий из рыхлой земли деревянный черенок. Он присел на корточки и осторожно потянул его. Это был обломок красного флажка регулировщицы.

Звуки моторов заставили танкиста поднять голову. На дороге показалась черная штабная «Эмка» и полуторка с расшатанными бортами. В кузове грузовика сидели несколько солдат с автоматами.

– Не понял. – Из «Эмки» выскочил седовласый капитан и стал озираться по сторонам. – Это что за бардак в моем хозяйстве? Викулова! Разговоров!

– Товарищ капитан, – позвал Соколов и подал ему обломок флажка. – Здесь что-то произошло.

– Где ты это нашел, танкист? – Капитан сразу насторожился и взял обломок.

– Вот здесь. – Соколов снова присел на корточки и показал пальцем. – А вот это – следы от гусеницы танка.

– Бойцы! К машине!

Автоматчики дружно попрыгали через борт и выстроились в две шеренги возле машины. Выслушав приказ прочесать местность, они сняли с плеч свои «ППШ» и стали обходить по спирали перекресток и окружающие кусты, доходя до крайних деревьев у леса.

Соколов следом за капитаном спустился в землянку. Это было добротное сооружение, перекрытое в два наката бревнами, с двумя комнатами, с лежанками и столами, сколоченными из досок. Шинели, чистая посуда, котелки. Во второй комнате на столе лежали гильза, свежий букетик цветов и салфетка.

– Никого, – мрачно констатировал капитан. – Куда все подевались? У меня были здесь две регулировщицы и трое бойцов охраны.

– Я думаю, они все там. – Соколов поднял голову вверх.

И почти сразу возле входа в блиндаж затопали ноги солдата. Взволнованный голос произнес:

– Товарищ капитан, нашли их. Они там, убитые все. И девчонки тоже.

Всех пятерых нашли в воронке, оставшейся после взрыва авиационной бомбы. Немцам было некогда засыпать землей убитых, и они их просто забросали ветками. Стиснув зубы от накатившей ненависти, Соколов вместе с несколькими солдатами спустился в воронку.

Они поднимали закоченевшие тела наверх и укладывали их рядом друг с другом. Та самая регулировщица со светлыми волосами была убита двумя пулями в грудь и одной в голову – скорее всего, пулеметной или автоматной очередью. Волосы девушки слиплись от потемневшей крови, лицо было обезображено пулей, попавшей в правый глаз. Задней части головы не было. Вторая, невысокая темноволосая девушка, была убита выстрелами в спину. Колени ободраны, ногти на руках сломаны. Скорее всего, она, умирая, пыталась ползти, чтобы укрыться. Трое немолодых солдат тоже были убиты пулями в грудь и в голову. У одного изувечены ноги.

Сдерживая рвотные позывы, Соколов присел и стал рассматривать мертвого бойца. Потом подозвал капитана.

– Его ноги переехали гусеницы танка. Видите следы на штанах и на сапогах?

– Танка?

– Танк, немецкий. И я ищу его группу, товарищ капитан. Это приказ командования корпуса. Прошу вас сообщить по команде о случившемся и о том, что «Зверобой» пошел по следу.

– У вас что, связи нет? – удивился капитан.

– Есть. Я прошу вас подтвердить информацию по вашему каналу.

Вскочив на броню «тридцатьчетверки», Алексей соединил шлемофон кабелем с ТПУ и приказал Омаеву вызвать Никитина. «Зверобой» взревел двигателем и пошел по проселочной дороге, поднимая столб пыли.

Развернув карту, лейтенант стал рассматривать местность, пытаясь поставить себя на место немецкого командира. Группа танков неожиданно вывернула из-за леса и натолкнулась на пост регулировщиков. Убив свидетелей, они должны были уходить быстро. Куда? Открытым пространством, вдоль шоссе или прямо по шоссе? Можно было прорваться, принять бой, но их бы быстро зажали где-нибудь и перебили. Нет, после такого события немец должен был увести танки в глубь леса. Следы оставлять он не боялся – все дороги перепаханы за время боев так, что следы перемешались. Куда он пошел? В лес. Вот сюда, по просеке, в 32-й квадрат. Здесь есть лесные дороги в стороне от населенных пунктов. К тому же много сел сейчас попросту сожжено.

– Бабенко, через двести метров на развилке – налево, на лесную дорогу. Омаев, вызывай самоходки, пусть поторопятся к месту встречи у Поповки.

«Вот тут вы мне, голубчики, и попадетесь!» Соколов стиснул зубы и с такой злостью и силой ударил по броне башни, что у него самого из глаз полетели искры. Перед глазами лежало тело светловолосой девушки-регулировщицы с изуродованной пулями головой.

Глава 6

Насколько можно было понять по сухой пыльной земле, в последний раз танки проходили через пост регулировщиков именно сегодня, совсем недавно. Дважды на более влажных участках лесной дороги Соколов хорошо различал следы траков немецкого «Тигра».

– Здесь они прошли, – сказал лейтенант по ТПУ. – Семен Михалыч, прибавьте ходу.

– А если они нас ждут? – выразил сомнение Логунов. – Что, если мы на засаду нарвемся, как Максимов?

– На засаду? – Соколов покачал головой. – Не будут они засаду устраивать. Они будут удирать как можно быстрее. Они слишком наследили на регулировочном посту. Из-за столь мелкого столкновения они не станут рисковать целями группы. Оправдан риск нападения только на серьезный объект: на штаб, склад, железнодорожный узел, мост. Последний бой был случайностью, я уверен. Они бы дорого дали, чтобы не оставлять следов, чтобы избежать того столкновения.

– Темнеет. – Логунов покрутил головой. – Еще немного, и мы дорогу перестанем видеть.

И правда, лес становился все больше похож на темные стены по краям дороги. Различать колею еще было можно, но Соколова беспокоило, что он мог потерять следы немецких танков. Лейтенант дважды останавливал «тридцатьчетверку» и спускался на землю, чтобы осмотреть дорогу.

Остановив танк в очередной раз, Алексей присел на корточки и потрогал землю. Сумерки мешали рассмотреть след. Надо было принимать решение. Дважды Соколов проходил мимо поворотов лесной дороги. Он был почти уверен, что танковый след вражеских машин вел сюда. Но сейчас такой уверенности у него уже не было. Остановиться и дождаться утра? В любом случае надо выходить из леса. До опушки осталась пара километров. Если немцы ушли другой дорогой, след все равно