чего? — бурчит она.

— Я давний друг Родионовых. Подскажите, они давно съехали? И почему?

— Год назад. Сын их, Вадька, приехал и забрал. Здоровье Натки совсем прохудилось, да и Саныч уже едва спину разгибал. Зато перед переездом все кичились, что оба сына их карьеру сделали, в элитных местах работают. Санька, младший, ресторан открыл, Вадька вон, в журналах пишет. Оба талантище! Старший мне лично копии высылает ежемесячно. Я им давно говорила, нечего здесь делать, в большой город надо, жизнь устраивать. Вон как в воду глядела. Какие выросли молодцы, а? Натка иногда звонит, рассказывает, что у них да как. Сыновьями гордится. Повезло ей. Недавно горе на них обрушилось, хотя я ей говорю: зачем, глупая, переживаешь, не твой же сын был. А она говорит: «Что ты, Валентина, мы хоть Марка не знали много, но он другом был верным нашим парням. Помогал им в жизни устроиться. За то полюбила его как родного». Так-то. Я этого Марка не помню, он не из нашенских был.

— Спасибо за разговор, но пора мне.

— Постой-ка, лицо ж твое где-то видела! — вдруг восклицает женщина. — Погоди минутку. Я сейчас.

С трудом разогнувшись, Валентина спешит в дом и возвращается оттуда с тремя журналами.

— На-ка, подержи. — Сует мне два, а один сама листает. — Гляди, как похож? — Тычет мне в лицо моей же фотографией, только без бороды, как сейчас, а под ней короткий монолог и подпись «В. Родионов».

— Тот же Марк умер, а я живой.

— То есть ты не он? — спрашивает женщина, водрузив мне на руки последний журнал и перекрещиваясь.

— Не он, — успокаиваю взволнованную старушку, отдаю ей журналы и ухожу. Теперь я закончил здесь. Можно ехать домой.

Конечно, этот разговор ничего не доказывает, но я словно со стороны увидел семью Родионовых. Что Сан Саныч, что Наталья Степановна всегда были людьми чести, сыновей воспитали в порядочности. Не могу поверить, что Вадим мог устроить покушение. Все, что я нарыл на него, не стоит и ломаного гроша. Азартными играми не увлекается, по-прежнему фанатеет от спорта, хотя и пишет про светские новости. Я просто не могу понять, зачем ему моя ювелирка.

Сажусь в машину, жду, пока она прогреется. Включаю телефон, который давно сел от холода. Сразу же прилетает множество сообщений и уведомлений в мессенджерах. Листаю их и понимаю, что жду отчет Ники о поездке. Конечно, парни мне уже обо всем доложили, но хочу получить от нее лично.

Только заинтересовывает меня совсем другое, с неизвестного номера:

«Я знаю, что ты не сдох, Марк. Но мы это исправим. Я приду за тобой снова, как и за твоей ненаглядной вдовой».

Николь

Перед глазами темнеет. Я хватаюсь за раковину, чтобы не упасть. Смаргиваю пелену с глаз. Один раз. Второй. Две полоски никуда не деваются. Нет, это, должно быть, ошибка. Нужно передать и срочно.

Но и второй, и третий, и даже пятый тест показывают одно и то же. Говорят, что многое скрывает одна черточка между датой рождения и датой смерти, но сейчас я уверена: две полоски на тесте беременности скрывают намного больше.

Дохожу до кровати и падаю на нее без сил. В глазах сухо, немного щиплет. Что делать? За мной следит охрана, я шагу не ступлю без их ведома. Если я пойду в клинику, что они передадут Марку? Тем более он увидит счет, да и поймет, что к чему, а все мои деньги я оставила маме и Лике.

Только почему я не хочу сказать Марку о беременности? В этом нужно разобраться. Возможно, он сначала не поверит, но подтвердить это событие очень легко. Да и получилось все из-за него, а не меня. Наверное. Хотя это я набухалась на встрече выпускников. Только случайно.

Блин! Хватаюсь за голову. Череда случайность приводит к невероятным событиям, и просто ужасно, когда только одно событие выпускаешь из рук, а оно возвращается, набрав огромные обороты. Как говорится, посеешь ветер — пожнешь бурю.

Аборт? Нет, точно нет. Кладу руки на живот. Внутри меня маленькая жизнь, и я не имею права прекращать ее. Тогда мне нужно тщательно беречь себя и малыша. Марку говорить не обязательно, между нами нет отношений и навязываться к нему с ребенком я точно не буду. Еще подумает, что мне понравилась роскошная жизнь и я пытаюсь сохранить ее. Нет-нет-нет.

Но если я сольюсь, кто будет спонсировать лекарства Лике? Тяжело выдыхаю. Вряд ли Марк будет делать что-то просто так. Зачем? Оно ему не надо. Как же теперь решить это все? Как быть?

Голова начинает гудеть от обилия мыслей. Организовываю себе ледяное полотенце на лоб, да так и засыпаю посреди дня. Постепенно боль утихает, и сны приобретают позитивную окраску. Мне снится наша с Марком свадьба на берегу Финского залива. Вдалеке виднеется башня Газпрома, маленький уютный ресторанчик окружает лес, а нас встречают добрые улыбки родных лиц. Сосредотачиваюсь во сне: кого же из трех друзей Марка я вижу? Но мне ничего не удается: сон рассыпается в труху от звонка телефона. Гайдман собственной персоной.

Жду, пока мобильник перестанет вибрировать. Разговаривать с Марком нет никакого желания. Голова болит уже чуть меньше, но теперь меня, такое чувство, охватил озноб. А мужчина терпелив: он звонит до самого последнего гудка. Только я все равно не беру.

Звонки повторяются еще пять раз, но я игнорирую их. Зачем так названивать? Мог бы просто ограничиться смской. Наверное, у него что-то случилось, а может, наяривает из принципа. В первом случае уже прислал бы охрану, а во втором… На разговор сейчас нет настроения.

Блин, ведь действительно в квартире холодно. Прикладываю руку ко лбу: он горячий. Теперь придется искать в этих хоромах градусник. И тщательно изучать, что мне можно из лекарств, ведь во многих написано, что во время беременности нужно принимать с осторожностью.

Как зомби, брожу по квартире, но нахожу только градусник. Возвращаюсь в постель и беру телефон. Марк смс не писал, зато есть сообщение от «того самого» незнакомца:

«Как проходит воскресенье?»

Ай, отвечу, да и выясню, кто ж до меня домогается.

«Лучше всех, а у тебя?»

Незнакомец: «О, наконец-то получил ответ! Жалею, что тебя нет рядом».

Я: «А я этому радуюсь».

Незнакомец: «Как грубо! Чем я заслужил!»

Я достаю градусник. Тридцать семь с половиной.

Набираю ответ: «Просто заболела».

Незнакомец: «Выздоравливай. Заказать тебе лекарства?»

Я: «Если только ты скажешь, кто ты».

Незнакомец: «Не могу сказать. Это будет слишком скучно. Догадайся сама».

— Ну и ладно, — говорю телефону и