— Ты меня слышишь?

— Конечно.

— Отлично. Просто расслабься. Хочу немного поговорить с Робертом.

Поскольку прот был под гипнозом, то мы ничего не потеряем, если попробуем достучаться до Роберта. Может, Роб обдумал нашу прошлую беседу и передумал прятаться.

Я подождал несколько минут. Роберт, конечно, не появился, но я решил, что стоит в этот раз немного надавить.

— Роб? Ты подумал над тем, что я говорил в прошлый раз?

Нет ответа.

— Мы не будем обсуждать ничего из того, о чём бы ты не хотел говорить. Просто ответь, слышал ли ты меня на прошлой встрече и слышишь ли сейчас. Если можешь, то подними, пожалуйста, левую руку.

Рука не пошевелилась.

— Роб? Мы теряем время. Я знаю, что ты меня слышишь. Два года назад мы уже смогли помочь тебе, помнишь?

Нет ответа.

— Когда тебе стало лучше, ты смог покинуть госпиталь, поехать посмотреть на свой родной город, начать изучать полевую биологию, женится на Жизель и воспитывать сына. Ты назвал его Джином в мою честь. Всё верно?

Нет ответа.

— Думаю, ты сделал всё это, поскольку считал себя в долгу передо мной. Тут я согласен. Ты должен мне кое-что. Всё, что мне нужно от тебя за всё, чего мы тогда добились — сказать, что ты меня слышишь. Это всё, чего я прошу. Мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит, в другой раз. По рукам?

Ничего.

— Роб? Когда я досчитаю до трёх, ты поднимешь левую руку. Итак, раз… два… три…

Я пристально смотрел на руку, но не увидел ни малейшего движения.

— Ну хорошо. Мы будем сидеть здесь до тех пор, пока ты не поднимешь руку.

Время шло. Рука не поднималась.

— Я знаю, что ты хочешь её поднять. Но боишься того, что может случиться. Уверяю, всё будет в порядке. Здесь твоё безопасное убежище, помнишь? Ничего плохого не может случиться, и ты не можешь причинить никому вреда, пока находишься здесь. Понимаешь? После того, как поднимешь руку, сможешь вернуться в палату до следующего раза. Хорошо? А теперь подними свою руку!

Нет ответа.

— Роб, я устал ходить вокруг да около. ПОДНИМИ СВОЮ ЧЁРТОВУ РУКУ!

Ни на йоту не поднял.

— Ну хорошо, Роберт. Я понял. Ты чувствуешь себя так паршиво, что ничему не придаёшь значения. Ни любви, ни верности, ни своему сыну, ничему. Но подумай вот о чём: я, Жизель, маленький Джин, твоя мама (я говорил, что Жизель ей звонила?), твои одноклассники и друзья, все пациенты и сотрудники МПИ, все, кого ты знаешь, хотят помочь тебе пережить этот трудный период, если только ты нам позволишь. Подумай об этом, ладно? Надеюсь, в следующий раз тебе будет лучше. Можешь идти. Поговорим позже, — добавил я сухо.

— Окей, прот. Можешь вернуться.

Он поднял свою голову и открыл глаза.

— Привет, док. Как успехи?

— Боюсь, что пока никаких. Но надеюсь, что вскоре всё изменится.

— Надеюсь, к лучшему.

— И я.

Прот закрыл глаза.

— Пять, четыре, три…

— Подожди!

Он снова открыл глаза.

— Что? Я делаю что-то не так?

— Нет, не совсем. Я хочу, чтобы ты пока оставался под гипнозом.

— Зачем?

— Давай назовём это экспериментом. Кстати, а сколько тебе сейчас лет?

— Три сотни…

— По меркам Земли, пожалуйста.

— Тридцать девять лет, десять месяцев, семнадцать дней, двенадцать часов, тридцать две секунды и…

— Достаточно. А сейчас вернись, пожалуйста, в то время, когда тебе было семнадцать по земным меркам. Ты стремительно молодеешь. Роберт в средней школе. Ты помнишь, как навещал его в то время?

— Конечно. Мы уже говорили об этом.

— Верно. Девушка Роберта Сара только забеременела. Он не знал, как поступить.

Молодой прот пожевал воображаемую жвачку.

— Он был, что называется, по уши в дерьме.

— И ты прилетел ему помочь.

Он покачал головой:

— Люди! Похоже, нет конца их проблемам!

— Хорошо. Поговорим об этом позже. А сейчас вернись в то время, когда тебе было девять по земным меркам. Ты становишься всё моложе и моложе: сто двадцать лет, сто, а теперь девяносто. Понял?

— Да-да, мне девяносто.

— Окей. Тебе только что исполнилось девяносто. Никто, конечно, не дарит тебе подарки. Это тебя огорчает?

— А должно?

— Хорошо. Чем ты сейчас занимаешься?

— Ищу йортовые деревья в адроновых зарослях. Хочу найти и съесть пару йортов.

— Хорошо. Ты ешь йорты. Кто-то находится рядом с тобой?

— Несколько эмов скачут с дерева на дерево неподалеку. Вижу, как над ними кружит корм, и множество апов бегут по полю…

Очевидно, прот находился среди красивых и спокойных мест, напоминающих его единственный сон.

— Есть ли другие дремеры[93] поблизости?

— Только один.

— Кто он?

Девяностолетний прот захихикал.

— Это не он, а она.

— Твоя мать?

— Нет.

— Тётя? Соседка?

— У нас на Ка-Пэкс нет никаких тёть и соседей.

— Незнакомка?

— Нет.

— Как её имя?

— Горт.

— Она твой близкий друг?

— Каждое существо мне друг.

— В ней нет ничего особенного?

— В каждом существе есть что-то особенное.

— Вы давно знакомы?

— Нет.

— Ну хорошо, прот. Ты становишься всё моложе и моложе. Мы возвращаемся ко времени, когда тебе было пятьдесят.

Прот немедленно закрыл глаза и с тех пор не двигался. Я подождал. Он всё сидел неподвижно. Я начал беспокоиться, что с ним что-то случилось. И в то же время почувствовал, что нахожусь в приподнятом настроении: возможно, этот разрушительный период (когда ему было пять) в жизни Роберта как-то подействовал на разум пятидесятилетнего прота?

— Прот?

Нет ответа.

Я начинал сильно беспокоиться.

— Прот? Слушай внимательно. Мы возвращаемся к тому времени, когда тебе было девяносто, окей? Ты становишься старше. Тебе шестьдесят, семьдесят, восемьдесят… Сейчас тебе снова девяносто. Открой глаза, пожалуйста.

Прот открыл глаза. Он казался несколько сбитым с толку.

— Мы говорили о Горт, помнишь?

— Да.

— Хорошо. Помни, что тебе девяносто. Хочу, чтобы ты рассказал кое-что про свой восьмидесятый день рождения.

— У нас не празднуют дни рождения на Ка-…

— Да-да, я знаю. Я хотел спросить, чем ты занимался, когда тебе только исполнилось восемьдесят?

— Путешествовал на К-РЭМ.

— Это другая планета?

— Нет, это одна из наших лун.

— Опиши её.

— Похожа на вашу Саха́ру.

— Как долго ты там пробыл?

— Не очень долго.

— У тебя был спутник?

— Да.

— Мужчина.

— Да.

— Сколько ему лет?

— Восемьсот восемьдесят семь.

— Должно быть, это было одним из его последних путешествий[94].

Прот пожал плечами.

— Хорошо. Ты снова молодеешь. Тебе восемьдесят и ты становишься ещё моложе. Семьдесят пять, семьдесят, шестьдесят пять. Теперь тебе шестьдесят. Чем ты сейчас занят?

Глаза прота снова закрылись. Я подождал,