жестоким кровопийцей, который сдерживается от того, чтобы броситься на жертву, а уставшим от бренности бытия стариком. Плечи опущены. Сеточка неглубоких морщин в уголках губ и глаз. Даже волосы сейчас выглядели не до тошноты идеально, а расстегнутая пуговица на жилете подчеркивала образ повидавшего много плохого за свою жизнь мужчину.

Он раскашлялся. Достал платок, прижал ко рту и, едва приступ прошел, с грустью взглянул на него. Тихо скрипнула дверь. Горлэй спешно спрятал платок, а я закрыла глаза, вдруг почувствовав себя неуютно, ведь стала свидетельницей чего-то важного, о чем Вемунд вряд ли рассказал даже внучке.

— Дедушка, мистер Орт желает проверить пациентку, — прошептала Амалия.

Я выждала время. Сделала вид, будто лишь сейчас проснулась. Притворяясь сонной, посмотрела на Вемунда, который уже принял вид надменного лорда.

— Так-так, наша юная леди Горлэй, показывай, как ты позаботилась о ней, — с широкой улыбкой вошел в комнату лекарь.

Низенький мужчина в теле осветил пропитанное болезненной серостью помещение своим приподнятым настроением. Приблизился вслед за девочкой к кровати. Поставил на туалетный столик пузатый саквояж и щелкнул замком.

— Смазывала раны, — начала отворачивать согнутые пальцы Амалия, — протирала их края. Ай, нет, сначала протирала, а потом смазывала. Вот! Проверяла лоб. Если бы был жар, то прикладывала бы… А жара не было, — уронила она руки и с испугом на лице повернулась ко мне. — Жара ведь не было?

— Это хорошо, — хохотнул Орт и, потерев ладони, прикоснулся к моим вискам.

Я вздрогнула от проникшего мне под кожу тепла. Попыталась отстраниться.

— Не шевелитесь, — строго наказала Амалия. — Нужно проверить ваше состояние. А то как знать, что с вами делать? Жара-то нет!

— Не надо, — я все же не вытерпела и отодвинула руку лекаря. От его воздействия желудок сводило спазмом. — Мне лучше.

— Вижу, — встревоженно закивал Орт. — Тяжелый случай.

— Да? — оживилась девочка.

— Да? — вторила ей я, но менее воодушевленно. — И что со мной?

— Магическое истощение.

Вемунд громко хмыкнул. Амалия едва не подпрыгнула на месте. Лекарь же выудил из саквояжа монокль и приложил к глазу. Наклонился. Внимательно осмотрел меня с ног до головы, больше не делая попыток дотронуться.

— Определенно тяжелый случай, — нахмурил кустистые брови. — Пик болезни позади, но еще промучаетесь с ней долго. Над ранами я поработал, хотя было бы куда проще, будь вы восприимчивы к целительной магии. Отвары слабо помогают. Я выпишу рецепт, но не знаю, где вы возьмете некоторые редкие ингредиенты…

— Выписывайте, — кивнул Горлэй.

— А конкретнее, что за болезнь? — не на шутку встревожилась я. — Она лечится? Где я ее успела подхватить? Это все из-за поцелуя? — пораженная догадкой, прикоснулась я к губам и задрожала от вспыхнувшего перед внутренним взором образа быстро умирающего Добряка.

Амалия запищала от восторга, прикрыв рот ладошками. У девочки точно не хватало развлечений, поэтому моя реакция и ситуация в целом ей понравились. Не потому, что желала мне смерти. Просто слишком мало впечатлений.

— Скажу так, с подобным недугом я раньше дела не имел. Истощение — лишь следствие ее и случается у сильнейших магов, а у вас даже наргиса нет и ауры не видно. Но вы безусловно одарены, иначе не смогли бы противостоять целительной магии.

— Наргис — это обычный кулон или определенным образом зачарованное украшение? Как отличить его от, к примеру, старого медальона? — воодушевленная догадкой, поинтересовалась я.

Вдруг мама говорила беречь его, потому что он имел определенную ценность. Являлся не просто памятью, а чем-то большим, о чем я не догадывалась. Неспроста ведь нарекла никогда его не снимать. А тот поцелуй… Возможно, именно так проявил себя мой спящий дар.

Я потянулась к груди, где в лифе должно находиться мое украшение, однако не обнаружила ни платья, ни медальона. Плотная сорочка была надета на голое тело.

— Где он?

— Все ваши вещи здесь, — указал Вемунд на ровную стопку у изножья кровати, сложенную на софе.

Укутавшись в одеяло, я поднялась на ноги. Приблизилась к той, однако увидела лишь белье, платье и чужой плащ.

— А медальон где?

— Это все.

— Где он?! — едва не села я на пол от мысли, что снова его потеряла. — Где мамин подарок? Где?..

— Тише, — подоспел ко мне лекарь. — Вам нельзя волноваться.

Я дышала через раз. Вновь осмотрела вещи, даже перевернула вычищенные сапожки. Проделывала одни и те же действия по кругу, не желая верить в свою неудачу. Как можно? Он уже был в моих руках. Я ведь точно его держала. Сжимала в ладони, когда Добряк навалился…

Перед глазами поплыли серые пятна. Я почувствовала прикосновение чужеродной магии, повернулась к сосредоточенному Горлэю, выставившему вперед руку, и двинулась к нему. Ступала босыми ногами по полу, словно вела отсчет. Пять, четыре… Злость вилась множеством колючих плетей между ребер, мешала дышать. Три, два… Я не знала, что сейчас сделаю, да хоть поцелую этого надменного лорда, посмевшего воздействовать на меня силой.

Один!

Сознание ускользнуло. Я запомнила невесомость и темноту, а когда очнулась, то снова оказалась в кровати. Долго смотрела в белый потолок. Не хотела поворачивать голову и видеть человека, который сидел в кресле. Злилась. На себя, на этот мир, на проклятый медальон.

Наверное, если бы это был не мамин подарок, то давно махнула бы на него рукой. Но ведь не могу. Слишком ценное украшение. В нем таилась частичка души дорогого сердцу человека. И поэтому я мысленно ругала себя за оплошность, так как точно знала, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы отыскать его, где бы он ни находился. Да хоть в гробу с Добряком!

Озноб прошелся по коже. Волоски на руках встали дыбом. Я сглотнула горечь еще не развернувшихся в полную силу душевных терзаний, ведь мужчина лишился жизни из-за меня, и все же посмотрела на Горлэя.

— Все рынки столицы находятся под моим контролем, — глядя на меня в упор, произнес старик. — В последние дни некий мужчина, называющий себя Моряком, рьяно разыскивает Каталину Фолис. И мне ничто не мешает отправить ему весточку, что искомая девушка находится в моем доме. Так назовите же свое имя, миледи. Или вообще мисс?