Я перевел взгляд на паука, ища поддержки. Ведь если кто-то и может изменить мою участь, то это он. Однако лицо Паука оставалось бесстрастным, механическая челюсть недобро скалилась острыми титановыми клыками, и только в глазах я смог прочесть сожаление.

— Прости, Аксель, но я ничем не могу тебе помочь.

— Понимаю, — ответил я и закрыл глаза.

* * *

Даже утром меня все еще знобило. Какой дрянью меня накачали и когда станет хоть немного легче? В голове было пусто, как с похмелья, тело казалось ватным, чужим. После медикаментозного сна навалилась апатия, так что я просто лежал и пялился в посеревший, изрытый трещинами потолок камеры обезьянника. Кто-то подошел к решетке, сквозь прутья камеры упала длинная тень.

— Рид, — позвал надзиратель, но я не отреагировал, продолжал пялиться в потолок.

Скрипнула дверка окошка раздачи, надзиратель сунул на подставку тарелку с дурно пахнущей жижей. Глухо стукнуло дно пластикового стакана, лязгнула брошенная на подставку ложка. Надзиратель стоял и ждал. По нервному сопению я понял, что он хочет что-то спросить, завести разговор, но не решается. Что ж, не буду ему упрощать задачу. Расспросы, сочувствующие взгляды и шепотки в коридорах — последнее что мне сейчас нужно. Я лежал, бесцельно глядя в досконально изученный потолок, и даже не услышал, как надзиратель ушел. Есть не хотелось, к тому же к этой отраве лучше не прикасаться, местная кормежка настолько поганая, что моя синтетическая тушенка покажется верхом кулинарного мастерства.

На какой-то миг я провалился в беспокойный сон, в котором меня тянуло в мутную зловонную воду. Я барахтался, пытался выплыть, но упирался головой в покатый кирпичный потолок, и новая волна грязи захлестывала меня, чтобы потом снова дать глотнуть воздуха. Ноги и руки обвивали змеи, елозя своими скользкими холодными телами по коже. Они держали крепко, будто кандалы. Дурной, липкий сон, который в нынешнем состоянии я не смог бы изменить даже если бы сильно захотел. Единственное что я мог — проснуться, чтобы снова увидеть серый потолок. Время тянулось смолой, расслаивая мысли и чувства, выхолащивая душу.

За мной пришли ближе к вечеру. Двое патрульных, которым выпала честь отправить коллегу в Хранилище, смотрели на меня без осуждения. Имен этих парней я не знал, но лица были знакомы, мы часто пересекались в лабиринтах «Восьмерки». Парни вели себя неуверенно, во взглядах читалось сожаление, должно быть они понимают, что рано или поздно могут оказаться на моем месте.

— Рид, на выход, — сказал один из них, доставая наручники.

Я послушно вытянул руки, позволив сковать металлическими браслетами, и пошел следом за сопровождающим к выходу на парковку.

В святилище юстициаров меня привезли на полицейской машине. Одного. На суде я тоже буду один, таковы правила. У входа меня встретил киборг и повел по длинному, залитому белым жгучим светом коридору, а патрульные остались где-то там, где все еще светит настоящее солнце. У закрытых двустворчатых металлических дверей мы остановились.

— Аксель Рид, дело номер R-14001/25К, — проскрежетал киборг, его единственный красный глаз-лампочка дважды мигнул.

Двери со скрежетом распахнулись, и я уверенно шагнул внутрь.

Залом Правосудия называли круглое помещение с шестиметровым зеркальным потолком. Стены и пол тоже были зеркальными и пялились на меня сотней моих отражений. Каждый шаг и движение смазывались, теряясь средь двойников. Посреди зала стояло кресло для подключения, напротив, из полукруга зеркальной стены, выпирало механическое щупальце, которое должно влезть в мой мозг.

Двое агентов Управления юстиции в черных костюмах провели меня к креслу, усадили и пристегнули запястья к подлокотникам. Их лица казались серыми масками, движения были механическими, как у киборгов, а глаза по-рыбьи холодными. Они синхронно защелкнули металлические крепежи у меня на ногах, закрепили специальным обручем голову. В целом кресло напоминало электрический стул за одним небольшим отличием — с него я все-таки встану и выйду из Зала, чтобы умереть чуть позже в собственных грезах, лежа в теплом уюте биогеля капсулы.

— Аксель Рид, вы готовы к суду системы Конгломерата? — спросил агент.

— Готов.

— Вы должны предоставить судье-юстициару полный доступ к своему нейроимпланту. Напоминаю, что в случае отказа, я, как агент Управления, буду вынужден получить доступ против вашей воли. Аксель Рид, вы даете полный доступ к своему нейроимпланту?

— Да, — выдохнул я.

Агент снял с крепежа нейрошунт и ощупал мой затылок. Второй тем временем встал у двери: поза расслабленная, руки по швам, но кобура расстегнута, так что в любой момент он молниеносно выхватит пистолет.

— Начинаю подключение, — сообщил агент, и вогнал в мой биопорт нейрошунт.

От боли я резко дернулся — металлические браслеты на руках и ногах тут же впились в тело. В голове пульсировал жар, но в тоже время меня трясло от холода так, что стучали зубы. Оборудование юстициаров словно было создано для пыток и подавления воли. Мучительные секунды подключения показались вечностью, и когда, наконец, отпустило, у меня не осталось сил даже моргать.

Торчащее из стены механическое щупальце зашевелилось, словно почуявший добычу монстр. Оно удлинялось сегмент за сегментом, отражалось в многочисленных зеркалах, извиваясь и приближаясь, пока не оказалось вровень с моим лицом. На конце щупальца судьи я разглядел считывающий датчик, напоминающий глаз циклопа. Датчик-глаз уставился на меня с любопытством, которое испытывает ученый, препарируя очередную лягушку. Что из себя представляет судья никто толком не знал, даже сами юстициары. Это технология Иных, не наша. Сейчас мне казалось, что напротив меня живое существо — чужое и беспощадное, одно из тех, что я встречал в локациях Иллюзиона.

Началось. Круглая комната наполнилась голограммами: воспоминания, мысли, грезы, мечты. Моя жизнь с неимоверной скоростью мелькала на цветных картинках, отражалась в зеркалах и рассыпалась, распадалась, точно паззл, который мне уже никогда не собрать. Судья безжалостно высасывал мое прошлое, вытаскивал на свет самые темные события и мысли. Воспоминания кружили подле меня и исчезали в зеркальной глади, но каждое из них успевало ранить душу. Сколько это длилось — я не знал. Дотянуться до часов и посмотреть время я не мог, но по внутренним ощущениям прошла вечность, хотя не удивлюсь, если на считывание судья потратил меньше минуты.

Подключение закончилось так же внезапно, как и началось. Голограммы исчезли, щупальце судьи втянулось обратно в стену, комната снова сделалась пустой.

Перед глазами вспыхнули красные буквы:

ВНИМАНИЕ! СООБЩЕНИЕ КОНГЛОМЕРАТА!

Управление юстиции Лост Сити вынесло решение по делу R −14001/25К.

Аксель Рид, системой были рассмотрены смягчающие обстоятельства и дана правовая оценка вашим действиям.

По итогам вы приговорены к списанию в Хранилище.

Срок списания 1 год.

Решение обжалованию не подлежит.

Интерлюдия

Первый сектор. Башня «Морфей» корпорации «Астор»

Глава