8. Прелюбодейка четвертого Евангелия.

Как мы уже доказали в своем труде по евангельской истории Иоанна, отрывок о прелюбодейке был написан автором четвертого Евангелия.

Прелюбодейка — это грешница Луки. Поскольку ее обвиняет Симон, причем так, что Иисуса упрекают в дружеских отношениях с грешницей, поскольку в конце концов Иисус оправдывает грешницу, то фарисеи и книжники, которые приводят к Иисусу прелюбодейку, предполагают, что он не выступит против грешницы, более того, они надеются, поскольку уверены, что он ее оправдает, поймать его таким образом и получить повод для обвинения.

Люкке, который хотел бы снять с Иоанна ответственность за этот отрывок, спрашивает: «Но какое право имели книжники и фарисеи рассчитывать на такое решение Иисуса с уверенностью?» Мы ответили! Знание о характере Иисуса, которое Четвертый почерпнул из Писания Луки, он с самого начала разделяет с этими искусителями.

Но, спрашивают далее верующие богословы, в чем же заключалась коллизия, в которую враги Иисуса надеялись его втянуть? Никто до сих пор не может сказать точно! Конечно! Потому что этот вопрос сам по себе безотносителен и неопределенен, потому что сам евангелист не имел на него определенного взгляда, а также не знал политического и гражданского состояния иудеев в то время, короче говоря, потому что он списывает Марка и Луку, которые, однако, приводят совсем другое столкновение, когда сообщают, что фарисеи хотели схватить Иисуса.

Спрашивается, спрашивает опять-таки Люкке, как могли противники говорить о побивании камнями, ведь, по почти единодушному свидетельству раввинов, наказанием за прелюбодеяние было побивание камнями до смерти. Но какое дело было четвертому человеку до страха позднейшего «христианского сознания» и до устройства суда во времена Иисуса, о котором он знал так мало, что даже отдаленно не мог мечтать об этом страхе. Он был доволен, если, подобно Марку в разговоре о супружеских делах, поднимал только тему Моисеева закона.

Оставалось ли в силе наказание, предписанное Моисеем, во времена Иисуса, он не знал и не заботился об этом!

И если даже при серьезном и прозаическом взгляде на эту коллизию нет никакого отношения к ней, а четвертый слишком уж довел дело до постыдного и криминального, превратив прекрасную грешницу из Луки в женщину, схваченную на месте преступления, то ответ Иисуса: «кто из вас знает себя без греха, пусть первый бросит в нее камень», все равно прекрасен, поскольку пробуждает в нас неопределенное чувство возвышенности небесной или нравственной справедливости над юридической, т. е. чувство нравственной безнаказанности. То есть затрагивает в нас чувство нравственной бесконечности. Но помимо того, что «Коллистон» слишком грубо сделан в манере четвертой части, он снова становится неуклюжим, когда Иисус дважды падает перед ним на песок, чтобы доказать свое презрение к фарисеям, и рассказ становится смешным, когда евангелист описывает, как искусители уходят «один за другим от старцев и далее». Какое преувеличение синоптического выражения: «Он затворил их», или «они ушли», или «они были поражены», или «они замолчали, и никто не смел более спрашивать Его».

Описание ситуации, в которой оказался Иисус, когда фарисеи привели к нему женщину, заимствовано из Синоптических книг, рассказывающих об образе жизни Иисуса во время Его пребывания в Иерусалиме, и особенно скопировано у Луки.

В четвертом говорится, что после ссоры с толпой и советниками, когда закончились хлопоты, связанные с праздником Кущей, «Иисус пошел на гору Дельберг, и рано утром возвратился в храм, и весь народ пришел к Нему, и Он сел и учил их». Лука же рассказывает, что, находясь в Иерусалиме, Иисус «днем учил в храме, а ночью удалялся на гору; и рано утром весь народ вставал слушать Его в храме».

«От Луки четвертый имеет весь народ», тогда как в других местах он знает только «толпы». Лука виноват в том, что после препирательств последних дней «весь народ» вдруг пришел к Господу.

То, что Иисус учил, евангелист приписывает Марку, который заставил Иисуса сидеть в храме и смотреть на народ.

Книжники, о которых он не упоминает, на этот раз направлены против Господа вместе с фарисеями, поскольку он имеет в виду тот отрывок Синоптических Евангелий, где фарисеи и книжники, похоже, ловят Иисуса, допрашивая Его. Но почему он теперь приводит параллель с теми нападками здесь? Как будто он не мог использовать ее в другом месте, ведь в его случае враждебность иудейской партии решается очень скоро!

Фарисеи ставят прелюбодейку в середину, как это сделал Иисус в другой раз, когда фарисеи ждали случая обвинить Его, когда они следили, исцелит ли Он в субботу человека с засохшей рукой, и приказали больному поставить себя в середину.

«Иди, — говорит Иисус прелюбодейке, отпуская ее, как говорит грешнику в Евангелии от Луки, — иди с миром, — только четвертый еще заставляет Его смотреть: и больше не греши!»

Богословы очень удивлялись и сетовали на Вильфюра, когда я говорил, что весь славный прагматизм Четвертого Евангелия есть не что иное, как выдумка, внешняя подпорка, которой автор хотел помочь слабости духовного, внутреннего прагматизма: пусть теперь задумаются, откуда Четвертый так хорошо знал, что случай с грешницей произошел на следующий день после того праздника кущей.

Каким же духом обладал этот евангелист, написавший такое произведение, как то, которое мы имеем из его рук, после того как он так старательно изучил Синоптические Евангелия!

§ 85. Последний ужин Иисуса.

Последний ужин (вечеря), который, согласно четвертому евангелисту, Иисус провел с учениками, не является пасхальным ужином, о котором говорят синоптисты, но что это все же тот самый ужин, видно из того, что на нем произошла та самая сцена с Иудой, о которой синоптисты сообщают как о промежуточном инциденте на пасхальном ужине.

1. Приготовления к пасхальной трапезе.

Все три синоптических текста рассказывают о том, как Иисус распорядился о последнем ужине. Лука понял это так, что Иисус взял на себя инициативу, а именно послал Петра и Иоанна приготовить пасхальную трапезу, и только когда они спросили Его, где Он хочет, чтобы была приготовлена трапеза, Он дал им указание, они должны пойти в город, где встретят человека с кувшином воды, за которым они должны пойти в дом, где он войдет и скажет хозяину дома, что он спрашивает его, где находится гостиница, в которой он мог бы есть пасху со своими учениками».

Согласно же Матфею, который, таким образом, остался верен Марку, ученики сначала приходят к Иисусу с вопросом о том, где он будет есть пасху, а он