Каграт, — он секунду помолчал, — если уж мне, как вшивому полукровке, в которого не зазорно лишний раз плюнуть, отродясь выпала судьба прозябать в дерьме, я бы все-таки предпочел, чтобы дерьмо это было не из казарменной параши.

— А откуда? Из княжьих палат? Разве есть разница? Оно что, меньше воняет? — Каграт, хлопнув ладонью по столу, оглушительно захохотал. — Плохо ты, при твоих-то талантах, разбираешься в дерьме, Радбуг! Ждешь, значит, что визгуны тебя наконец-то заметят, оценят по достоинству, припасут для тебя чистенькое местечко вдали от «казарменного дерьма»… где-нибудь в Канцелярии, ага? В доверенные советники к Самому, что ли, метишь? Увы, увы! Окстись, дружище! Не светит тебе «уютная конурка» под крылышком Главной Башни, ой не светит. Для этого ты слишком редко пишешь доносы и слишком неохотно, без воодушевления, лижешь нужные задницы…

— Если бы я хотел влезть на эту навозную кучу путем доносов, лизоблюдства и махровой подлости, я бы, поверь, уже давно это сделал… возможностей для этого у меня предостаточно, — холодно откликнулся Радбуг, уже, видимо, пеняя себе за излишний порыв неуместной откровенности. — Но, может, мы все-таки потолкуем о деле? — Его шаги замерли возле стенной ниши. Гэдж, скорчившийся в угольном ларе и следивший за происходящим в крохотную щель между бортом и приоткрытой крышкой, едва успел её, крышку, полностью опустить (к счастью, она легла совершенно бесшумно, без малейшего звука), как Радбуг резко подался вперёд и отдернул закрывавшую нишу захватанную занавесь.

Гэдж замер; кишки в его животе слиплись, точно ком глины. Радбуг что-то услышал или просто принимает меры предосторожности? Сделает он еще один шаг, приподнимет крышку сундука или нет? Та пара секунд, в течение которых Радбуг стоял рядом с угольным ларем, окидывая взором грязный тараканий закуток, показались Гэджу кошмаром ожидания приговоренного на плахе, над которым завис острый топор: вот-вот раздастся резкая команда палача, и смертоносное орудие обрушится с коротким свистом…

К счастью, Радбуг, видимо, все же ничего подозрительного не приметил и, чуть помедлив, вернул занавесь на место. Отошел вглубь комнаты, к столу. Тон его звучал сухо, сдержанно, сугубо по-деловому:

— Кто из наших парней достаточно надежен и ловок, чтобы принять участие в этом дельце? Слаженная команда — уже половина успеха… Визгун велел отобрать самых проверенных воинов и опытных следопытов — тех, кто не теряется в непредвиденных обстоятельствах, хорошо знаком с лесом и умеет ходить по нему бесшумно и незаметно.

Каграт задумчиво выскребал со дна котелка остатки чечевичного варева.

— Опытных следопытов, говоришь? Ладно, потолкую на эту тему с Гаурром, нарежу ему ломтиками боевую задачу, — он сыто рыгнул и с дребезгом забросил пустой котелок в ведро с мыльной водой. — Он, ежели не брешет, жил одно время на севере Лихолесья, у подножия Серых гор, так что лес должен знать как свои пять пальцев. — Он от души потянулся, заставив скамью страдальчески скрипнуть, и длинно, с выразительным подвыванием зевнул. — Эх, соснуть бы сейчас… на нарах-то в вонючей землянке какой сон?

— На том свете отоспишься, — проворчал Радбуг. — Надо ковать железо, пока горячо…

— Что насчет оружия и снаряжения?

— Визгун сказал, что нам будет позволено выбрать всё необходимое на оружейном складе. Кстати, надо черкнуть пару слов интенданту. Найдется у тебя в этой крысиной дыре капля чернил и листок бумаги?

— А леший его знает, пошарь на полке. — Каграт, по-видимому, поднялся: лавка, на которой он сидел, заскрипела с явным облегчением. — Пойду поищу Гаурра, выволоку его из теплой норки да за уши, да в холодную лесную грязь… — Он злорадно хохотнул. Его сапоги тяжело протопали до порога, потом отворилась и вновь захлопнулась крепкая деревянная дверь… Но Радбуг по-прежнему был где-то в комнате, Гэдж слышал, как он возится в противоположном углу, чем-то позвякивает, передвигает на навесной полке какую-то утварь — неужто и впрямь надеется отыскать там чернила и бумагу, которых у Каграта отродясь не водилось? — затем на несколько секунд наступила тишина… Гэдж изнывал; спина у него онемела от долгого неподвижного сидения крючком, угловатые куски угля впивались в колени, мелкая угольная пыль забивалась в горло и щекотала в носу, и ему уже не просто хотелось чихнуть — ему ничего в жизни так ни хотелось, как чихнуть: эдак шумно и раскатисто, со всхлипом, оттяжкой, присвистом и поросячьим всхрапом!.. Но тут — внезапно — все закончилось: занавесь отдернулась, и крышка ларя распахнулась, явив в светлом прямоугольнике сосредоточенную физиономию Радбуга — и Гэдж не почувствовал ни удивления, ни замешательства, ни испуга, одну лишь стылую и постную немую тоску…

Некоторое время они молча смотрели друг другу в глаза. Потом Радбуг медленно разжал пальцы, сомкнутые на рукояти висевшего на поясе длинного ножа. Отвёл взгляд:

— Вылезай… Шпион из тебя, надо признать, так себе.

Гэдж, хоть убей, не мог понять, чем же и в какой момент себя выдал… Неужели — тогда, несколько минут назад — Радбуг все-таки заметил приоткрытую крышку сундука, только не подал вида? Или учуял неистребимо исходящий от Гэджа и его лекарского снаряжения запах снадобий и сушёных трав? Во всяком случае, Каграту он ничего говорить не захотел, сам решил проверить свои подозрения и выяснить, кто и зачем прячется, как крыса, в пыльном угольном ларе… Ну, спасибо ему и на этом.

Облизнув губы, Гэдж хрипло пробормотал:

— Я не шпион. — Интересно, кто ему теперь поверит, если ему не верит даже Радбуг? — Я не шпион, я случайно тут оказался… Зашёл принести снадобье… и искал свою сумку, а потом… — он умолк, понимая, насколько все это глупо и нелепо звучит — и впрямь будто жалкие, только что придуманные оправдания. Медленно выпрямился, держа одной рукой злосчастную сумку, а другой опираясь на борт сундука — то ли от долгого пребывания в скрюченном положении, то ли ещё от чего ноги держали его с трудом. Спросил, запинаясь, едва слышно: — Значит, визгуны и в самом деле думают, что я… приведу их к порогу своего… бывшего дома?

— Если хочешь жить — приведешь, — ровным голосом, совершенно безо всякого выражения отозвался Радбуг. — А на что ты, собственно говоря, рассчитывал? На то, что тебе перепадёт казенный харч и тёплая норка за просто так — и ни платить, ни расплачиваться за это ничем не придется?.. С волками жить — по-волчьи выть, не слыхал про такое?

Действительно — на что тут можно было рассчитывать? «Ключ от лекарской будет твоим. Если… — Если я заслужу?» Вот теперь Гэджу и предлагалось настоятельно заслужить — предательством тех, кого он мог назвать ну пусть не друзьями, но людьми, которые принимали