нужен провиант, по крайней мере, чтобы хватило на зиму. В этом году все гибнет… и у меня есть сестренка, а у нее скоро день рождения. Не могли бы вы достать ей платье? Она просила цвета индиго.

— Ты не дикарь из леса, — сказал резко мужчина и улыбнулся. — Откуда ты такой взялся?

— Это… имеет значение? — спросил Ксандр.

— Ты мне кого-то напоминаешь. То ли типажом, то ли где-то я тебя видел. Рыжий, рыжий… — почти промурлыкал мужчина. У Ксандра создалось впечатление, что им играют.

— Лично вас я не встречал, — отрезал он, а потом испуганно добавил: — Мы договорились?

— Ты просишь многое.

— Могу продать вампирские розы другим, — сказал Ксандр.

— Почему же не продавал до этого?

— Не было необходимости, — развел руками Ксандр.

Путь к вампирским розам занял несколько дней. Троллей мальчик о своем путешествии не счет нужным извещать. Им это всё равно не понравится. Они слишком правильные, да и сделка какая-то сомнительная. А то, что Ксандр несколько дней не будет дома, — так он и на больший срок пропадал.

По дороге мальчик заскочил к Оскару. И друг отважился проводить Ксандра до геровой рощи. Вообще Оскар выглядел как обычный пацан, но мог превращаться в волкопобного человека. Ксандру он нравился. Перед ним юный маг мог быть самим собой и колдовать. По дороге ребята полушутливо соревновались. Кто быстрее добежит, кто поднимет вон тот камень, кто кого повалит. Оскар, конечно, был сильнее физически Ксандра, но Ксандра это особо не волновало. Оскар перегонит его у поворота, начнет дразнить, Ксандр сделает вид, что обиделся, а затем как прыгнет ему на спину. Оскар пытается его скинуть, а этот щекочет, оба смеются, дерутся, уже на земле. Вот мальчишки успокоились, но Ксандр начинает хвалиться, как он камушки силой мыли двигает. Оскар усмехается и выбивает ногой рядом стоящее дерево. А ты так можешь? И снова визги, драки и смех.

А потом мальчишки заговорили о серьезных вещах.

— Мне всегда казалось, что вы слишком много значения придаете ненужным вещам, — рассуждал Оскар. — Эти деньги, цветы, платья. Кому это вообще нужно? Это лишь вещи. Зачем эти украшения, блестяшки, занавески? Я понимаю: одежда нужна, чтоб не мерзнуть, еда, чтобы с голоду не помереть, но вы их… — он пытался подобрать правильное слово, — культивируете, да! Понастроили себе уродских домов и пытаетесь хоть как-то красивыми вещами скрасить жизнь.

— Думаю, если люди снова переберутся в лес, ты первый побежишь их убивать. Вам бы, оборотням, лишь бы кого-нибудь да разорвать!

— Да коне-е-ечно, — протянул Оскар. — По крайней мере, волками руководит природный инстинкт, а людьми инстинкт разрушения. «О деревья! Давайте их всех срубим! О оборотни! Их надо убить, ведь они могут нам сделать бо-бо. Белка! Нате в глаз из лука».

— Ты ел белку неделю назад, — сказал Ксандр.

— Но ты же ее застрелил!

— По-твоему, лучше разрывать ее зубами, чем убивать из лука? Я думаю, это очень жутко быть съеденным. Хищники порой жрут добычу еще до того, как та умрет.

— Но так заведено природой. Согласись, люди — вообще странные существа для нашего мира. Вот, например, как много внимания уделяете любви. Поете о ней песни, сочиняете баллады. Но сами создаете пары из выгоды, а не из хм-м… связи, притяжения, а связь эту придумываете искусственно — надевая кольцо на палец. У нас нет такого… эм… поклонения любви, что ли. Для нас важна стая, важно быть не по отдельности, а вместе. И если кто-то не нравится, разбираемся сразу, а не бормочем каждый день: «Здравствуйте. Прекрасная погодка сегодня, сударь!» Вы считаете из-за этого нас слишком жестокими, а мы не жестокие, мы честные. Люди тоже убивают, но они придумывают для этого какую-нибудь благородную причину, чтобы себя оправдать.

— Я бы не сказал, что все люди такие и все волки такие. Не обобщай. На счет стаи я соглашусь — это круто. Я только у волков видел настолько дружеские отношения между… всеми! А про любовь — нет. Ты просто не видел, как люди умеют любить. Говорят, что творцами руководит рука Бога. Мне кажется, про любовь, — в этот момент глаза Ксандра даже загорелись, — можно сказать то же самое. Люди бывают слабыми, трусливыми, жестокими… Но любовь толкает их на великие подвиги. Ты иногда даже не понимаешь, как… такие УЖАСНЫЕ люди могут так ИСКРЕННЕ любить.

Оскару внутренне одобрил то, с каким жаром говорил его друг, поэтому внезапно сам для себя сказал:

— Мне кажется, тебе лучше было бы жить с нами, а не троллями.

— Уж от тебя я такого не ожидал! — воскликнул Ксандр.

— Нет же! Сам посуди. Ты совсем не похож на этих тихоней троллей. Ты свободный. Искренний. Зачем тебе жить среди тех, с кем ты стыдишься самого себя и своей силы?

— Почему все вокруг пытаются учить меня жизни? Может, я лучше знаю, где, когда и с чем мне быть? По-твоему, мне надо оставить сестру ради твоей стаи? Она не сможет с волками, она даже мясо не ест, потому что считает убийство великим грехом.

— Великий грех? Что за бред! Если так задумано природой, то это хорошо. Сочинят же тупых правил! Мяса не есть! А что еще не делать? Воды из ручья не пить? Не бегать перед сном? И я не пытаюсь тебя учить, — спохватился Оскар. — Я просто так считаю. По-моему, эти тролли все мозги твоей сестре прополоскали и тебе пытаются. Вот раньше тролли были кровожадными войнами, и кем они стали? Мы сделаем из твоей сестры нормального члена стаи. Даже можем в оборотня превратить. Ты ведь хочешь стать оборотнем?

— Быть проклятым? — сказал Ксандр. — Шутишь!

— Ликантропия это не проклятие. Это быть сильным, свободным…

— И почему все меня хотят переделать? Одни считают уродом за то, что я колдун, другие — за то, что человек. Может, мне вообще….

— Не выдумывай! Тебя все любят.

— Это не любовь, когда тебе бесконечно указывают на твои типа недостатки.

— А мы, кстати, пришли, — вдруг сказал Оскар и уставился вверх.

Перед детьми открылась роща с высокими суховатыми деревьями. Они мрачно тянулись костлявыми руками к небу, на лицах их застыли