Шрифт:
Закладка:
Скатывание в самосознание и выход из комфортного невежества по поводу окружающей природы имеет для человека один большой отрицательный момент: оно пугает его. Зверь не испытывает ужаса, говорит Кьеркегор, «именно по причине того, что в природе он не определяется своим духом»5. Под «духом» понимается «самость» или символическая внутренняя личность. Ни того ни другого у зверя нет. Он невежественен, говорит Кьеркегор, поэтому невинен; но человек – это «синтез духовного и телесного»6 и поэтому испытывает тревогу, вызывая, тем самым, внутреннюю тревогу. Опять же, под «духовным» мы должны понимать «самосознание».
Если бы человек был зверем или ангелом, он не смог бы испытывать страх (Потому что в этом случае он был бы полностью самонесознательным или «не-животным»). А поскольку его природа является синтезом, он может испытывать страх… и даже сосздает этот страх сам7.
Человеческая тревога – это функция его явной двусмысленности и полной беспомощности в ее преодолении. Он не может быть четко отнесен к животным или к ангелам. Он не может ни беспечно относиться к собственной судьбе, ни взять над ней контроль и победить ее, выйдя за пределы человеческой природы:
Дух не может покончить с собой (то есть, самосознание не может исчезнуть)… И человек не может вести бесцельный образ жизни (подобно животному). Он не может убежать от страха8.
Однако, страх возникает не из-за самой двусмысленности, а из-за результата суждений о человеке: когда, например, Адам ест яблоко с древа познания, Бог говорит ему «непременно умрешь ты». Другими словами, конечный ужас самосознания – это знание о чьей-либо смерти. Вот отличительная черта одинокого человека в царстве животных. В этом и есть реальный смысл мифа о Эдемском саде и новом открытии современной психологии: смерть – характерная и величайшая тревога для каждого из людей[57].
Характерология личности Кьеркегора
Полное понимание Кьеркегором человеческого характера заключается в представлении его как структуры, выстроенной для ухода от восприятия «ужаса, гибели [и] уничтожения? [которые] находятся рядом с каждым человеком». Он понимает психологию так же, как и современные ему психоаналитики: ее задачей является открытие новых стратегий, используемых личностью с целью избавиться от тревоги. Какому образу жизни он должен следовать, чтобы привыкнуть действовать в окружающем мире автоматически и не задумываясь? И как этот образ жизни наносит вред его росту и свободе действий и выбора? Или, если говорить, практически, словами Кьеркегора: как личность порабощена собственной характерологической ложью о самой себе?
Кьеркегор описал эти образы жизни с точностью, которая сейчас кажется сверхъестественной, и в терминах, которые охватывают значительную часть современного словаря психоаналитической теории и теории защит характера. Где бы ни упоминались нами сейчас такие «механизмы защиты» как подавление и отрицание, Кьеркегор уже говорил о них же, но другими словами: он ссылался на тот факт, что большинство людей живут в «полумраке неведения» о собственном состоянии910. Они находятся в состоянии «закрытости» в тот момент, когда блокируют собственное восприятие реальности11. Он понимал компульсивный характер и жесткость личности, вынужденной выстраивать сверхмощную защиту от тревоги – своеобразную тяжелую броню характера. Описал он это в следующих выражениях:
Приверженец наиболее жесткой ортодоксии… все это знает, и поклоняется святыням. Истина для него – это совокупность церемоний, а потому он говорит о представлении себя перед Божьим престолом, о том, сколько раз надо поклониться; он знает все, подобно ученику, способному записать математическую теорему буквами ABC, но только если их не изменят на DEF. Поэтому он испытывает страх каждый раз, когда слышит что-то, представленное в другом порядке12.
Без сомнения, под «закрытостью» Кьеркегор понимает, что сегодня мы называем подавлением. Это совершенно закрытая личность, человек, который оградил себя еще в детстве, не проверял свои силы на практике и не позволяет себе расслабленно исследовать свой мир и самого себя. Если ребенок не слишком обременен родительскими ограничениями его действий и не слишком заражен их собственными страхами, он может развить свою личностную защиту не так монополизировано и сохранить податливый и открытый характер. Он больше готов проверять реальность через свои собственные действия и эксперименты, чем на основе делегированных полномочий или предчувствий. Кьеркегор понимал эту разницу, разделяя «возвышенную» и «ошибочную» закрытость. Далее он дает наставление в духе Руссо о воспитании детей с правильной ориентацией характера:
Крайне важно, чтобы ребенок воспитывался с понятием о возвышенной закрытости [сдержанности] и был огражден от ошибочных представлений. Наблюдая снаружи, легко понять, когда наступает момент, когда нужно отпустить ребенка идти самостоятельно; … искусство состоит в том, чтобы постоянно присутствовать и в то же время не присутствовать, позволить ребенку развиваться самому, но при этом постоянно иметь перед собой обзор. Искусство состоит в том, чтобы предоставить ребенка самому себе в самой высокой степени и в самом большом масштабе, и выразить этот кажущееся отстранение таким образом, чтобы, не замечая, в то же время все знать. И отец, который воспитывает или делает все для вверенного ему ребенка, но не предотвратил его затворничество, несет большую ответственность13.
Точно так же, как Руссо и Дьюи[58], Кьеркегор предупреждает родителей о необходимости позволить ребенку самостоятельно исследовать мир и развивать собственные экспериментальные силы. Кьеркегор понимает, что ребенка необходимо защитить от опасностей, и бдительность родителей здесь жизненно важна, но он не хочет, чтобы мать или отец навязывали свои собственные тревоги его картине мира, обрывая его действия раньше, чем это действительно необходимо. Теперь мы знаем, что подобное одиночество развивает в ребенке самоуверенность перед лицом опыта, которого у него бы не было, если бы его чрезмерно опекали: он получает «внутренний стержень». И именно она и позволяет ребенку развить в себе «возвышенную» закрытость, или сдержанность – контролируемую собственным эго и самоуверенную в оценке мира личность, способную легче открываться познанию. «Ошибочная» закрытость, с другой стороны, является результатом чрезмерной блокировки, чрезмерной тревоги и слишком больших усилий, чтобы стойко смотреть в лицо новому опыту. В этом случае организм перегружен и его контроль за самим собой ослаблен. Для закрытой, по сути, личности, это значит, прежде всего, более автоматическое вытеснение в подсознание. Таким образом, для Кьеркегора «хорошее» – это открытость новым возможностям и выбору, способность сталкиваться с тревогой. Закрытость для него является злом, отворачивающим личность от большей широты восприятия и нового опыта. Она лишает возможности новых открытий, насильно создавая пелену между личностью и ее положением в окружающем
