Шрифт:
Закладка:
Занятая своими мыслями, я не обратила внимания, как гости, потребовав добавки похлебки, склонили друг к другу головы, совещаясь. Мало ли какие дела у них могут быть. И зря не обратила, потому что Эгберд подозвал меня к столу.
– Это сверх счета за добрую еду, – он выложил на стол несколько медяков. – И мы хотим задержаться у вас на два дня.
Как же не вовремя! Если мы хотим попасть в город и до конца дня закончить все дела, нужно выходить затемно. Но постояльцев не выгнать до рассвета. И отказать вежливо не получится: они прекрасно видят, что других гостей у нас нет, так что даже не сослаться на отсутствие комнат, дескать, номер забронирован… Ох, о чем я, какое «забронинован»!
Время. Все упирается во время. От отведенного Гильемом срока осталась неделя, но он может вернуться и раньше. Но и позже тоже может.
А нужно ли мне в город, если вот он, отряд наемников, который я ищу?
Эгберд, похоже, заметил мои колебания, но истолковал их превратно.
– Не беспокойся, у нас есть чем расплатиться.
– Последнее дело – оскорблять гостей недоверием, – ответила я. Как бы аккуратно прощупать почву? – Но не скучно ли вам будет здесь? У нас нет ни компании для игры в кости, ни танцев по вечерам, как в деревне.
Старший усмехнулся. «Ни сговорчивых вдовушек под боком» – явно читалось на его лице. Но сказал он другое:
– Мы хотим дать отдых лошадям, да и самим дневка не помешает. Успеем еще и напиться, и натанцеваться. Сейчас хочется покоя. Мыльня есть у вас?
– Есть. – Я решилась. Фила завтра отправлю с девочками в город, пусть живут у дяди. Справиться с трактиром, когда в нем всего четверо постояльцев, я могу и одна. Договорюсь с этими – пошлю Филу записку с кем-нибудь из деревенских, кузнец, вон, регулярно отправляет подмастерье в город с товаром и за материалами. Не договорюсь – сама приду. Главное, чтобы младшие были в безопасности, пока я пытаюсь провернуть свою авантюру.
– Мыльня есть, и наш лорд, в своей милости, разрешает рубить дрова в том лесу, что за лугом.
Не забывая взимать за это дополнительный налог, конечно. Но вон, король, которому принадлежит Бернхем, вовсе запретил рубить дрова подле города, и горожанам приходится за бешеные деньги покупать уголь у углежогов, состоящих на найме у короны.
– Так что можете поленьев не жалеть. И еда найдется.
Фил сместился в угол за спиной Эгберда, скорчил гримасу, дескать, а город? Я сделала вид, что не заметила, и продолжала.
– Вы можете оставаться в нашем трактире, сколько считаете нужным. Обговорим плату?
Торговались мы недолго, было видно, что гости пытаются сбить цену не из экономии или азарта, а просто потому, что так принято. Фил, состроив мне еще одну гримасу, означавшую «мы еще поговорим, но не при чужих», ушел показывать гостям баню – мало чем отличавшуюся от привычной мне деревенской, разве что топилась она по-черному. Набрать воды маги намеревались сами, многие так делали, уж не знаю почему. Может, считали, что добытая магией вода чище, а может, привыкли не полагаться на природные источники, как тот же Альбин с его флягой.
Я выдохнула, ругнувшись про себя: воспоминания о герцогском сынке царапали не хуже репья в штанах. И, как назло, работа занимала руки, но не мозги. Джулия, вооружившись тряпкой, без напоминания помыла стол и унесла на задний двор грязную посуду, Бланш отправилась возиться в огород, так что на мне осталась готовка.
Велика трудность – разогреть нутряной жир, что перетопленным хранился в погребе, обжарить на нем овощи и крольчатину, мимолетно подумав, что без специй – это не плов, так, каша с мясом, затем сложить крупу да добавить воды. Когда угли прогорят окончательно, опущу котел на них, и пусть спокойно томится до вечера. И еще я нарезала хвою, что собрала утром и сложила в горшочек ферментироваться. Вечером поставлю сушиться, и завтра у меня будет чай.
Я как раз заканчивала прибирать за собой, когда вернулся Фил. Не говоря ни слова, затащил меня за рукав в кладовую.
– С ума сошла? – зашипел он, едва дверь захлопнулась. – Жить надоело или жадность глаза застила? Только их деньги тебе впрок не пойдут, Гильему достанутся!
Я облегченно выдохнула. К подобному разговору я уже была готова, куда хуже, если бы он спросил меня про лаваш с начинкой. Хотя и тут, наверное, выкрутилась бы: велика премудрость – запихать что-то в тесто. Пироги пекли и здесь. Надо бы, к слову, сделать. С чем только, свежего урожая нет, а с прошлого года до весны долежали только морковь, лук да чеснок. Морковный? С зеленью? Крапивой, щавелем и той же черемшой? И снова запечь в золе?
– Да ты меня слушаешь вообще? – прорвался в сознание возмущенный голос брата.
– Прости, задумалась, – повинилась я. – Ты зря беспокоишься. Возьми завтра девочек и отведи в город, как договаривались. Побудь с ними у дяди, а как гости уедут, я тоже приду в город.
– Я не оставлю тебя одну с четырьмя мужиками.
– Фил, – как можно мягче сказала я. Удержала рвущееся с языка «Ты все равно ничем не поможешь». – Простая арифметика. Девочек двое, я одна.
Он скривился.
– Арифметика, слова-то какие вспомнила. А как мне потом жить, случись чего, ты подумала? Я же мужчина, я за вас всех троих в ответе.
– Девочек двое, – повторила я. – Я – одна.
Фил выругался, я не отвела взгляд. Так и таращились друг на друга, пока брат, наконец, не махнул рукой и, снова ругнувшись, вылетел из кладовки. Вскоре со двора донесся стук топора. Вот и славно, нашел, на чем зло сорвать. Не уверена, что я его убедила, но до вечера еще есть время. Может, и в самом деле послать Бланш в деревню, пусть попросит старую вдову Абеллу погостить у нас, чтобы повода для сплетен не было. Да, так и сделаю, только чуть позже, как Бланш с прополкой закончит и нарвет на лугу траву для кроликов. А сейчас – стены или свечи?
Свечи, пожалуй. Это не на один час работы. Заодно и котелки отожгу.
Я выволокла на задний двор все незанятые котелки, три сальных свечи и тяжеленный горшок со щелоком. Точнее,
