Дальше было самое сложное — обнаружить все три не подающих признаков жизни тела, и произвести контроль. Пришлось отдалиться на десяток метров от источника тепла, и опуститься на колено, чтобы обнаружить противников. Потратил на всё это минут десять, но в конечном итоге на улице из живых остался лишь я.

Собрав оружие — всё те же кинжалы, фляжки и всё более менее ценное, а под конец освободив трупы от одежды, я всё же добрался до стены, слегка отсвечивающей багровым, и прикоснулся к ней. Горячая, чтоб меня, словно печь.

Быстро соорудил себе из собранного тряпья подобие лежанки, прямо в углу — на стыке горячей преграды и стены дома. Прислонил фляжку с водой к уличной печи, закинул в рот горсть орешков, и принялся медленно их пережёвывать, периодически прерываясь. Вдруг кто-то крадется там, в темноте? Меня, лежащего на плите, вряд ли заметно издали, но всё же не хочется быть застигнутым врасплох.

Когда вода во фляжке нагрелась, запил ей скудный ужин, и затих, прислушиваясь. К счастью, никто не потревожил меня до самого рассвета, который наступил относительно быстро — примерно через час. Всё это время я, стиснув зубы, «наслаждался» теплом: оторгевающимися конечностями и прочими частями тела, пострадавшими от холода. Непередаваемые ощущения. Сначала ты чувствуешь едва ощутимые уколы маленьких иголочек, затем их становится больше, и колют они глубже. Под конец появляется ощущение, что ты опустил руки, ноги и лицо в кипяток.

Утро наступило так же стремительно, как и ночь — за несколько минут. Только что я не видел ладонь своей вытянутой руки, и вот уже стремительно движутся тени домов. А вместе с тенями начали происходить метаморфозы и с багровой стеной. Она стала стремительно нагреваться, и если раньше рядом с ней можно было находиться, то при дневном свете я на всякий случай вскочил, и оттащил свое барахло подальше. А затем и вовсе стал быстро набивать свой вещмешок. Кто знает, что меня ждёт дальше?

Закончив, встал, закинул вещмешок за спину, перехватил поудобнее копьё и приготовился к чему-то необычному. Потому как стена продолжала накаляться, а у меня в это время все сильнее росло предчувствие — сейчас произойдёт что-то важное.

И оно произошло. С громким треском стена, ставшая уже малиновой от жара, разделилась надвое, и с рокотом начала медленно расходиться в стороны. Секунда, вторая, третья, и движение остановилось, образовав узкий — сантиметров семьдесят, проход. За ним виднелись кустарники, цветы, трава, и ровная, как стрела, тропинка, ведущая вглубь цветущего сада.

Внезапно стены вновь зарокотали и я, понимая, что проход сейчас схлопнется, со всех ног рванул вперёд. Плевать, что впереди раскалённые части стены, с этой стороны мне оставаться совсем не хочется.

Орбита Новой Сибири. Адмирал сводного флота Звягинцев.

В рубке управления тяжелого крейсера «Евпатий Коловрат» было шумно. Корабль боролся за свою живучесть, и это у него пока что получалось. Надолго ли — этого адмирал сводного флота не знал.

Им удалось уничтожить два вражеских линкора из трёх, и серьезно повредить третий. Так же противник потерял десять тяжелых крейсеров, и половину кораблей среднего класса. Вторая половина уцелевших фрегатов и эсминцев покинула систему, продолжая прикрывать десантные корабли.

Однако и у россов все было не столь хорошо, как хотелось бы. Лишь одна оборонительная станция продолжала вести бой, однако из четырех сверхмощных орудий работало лишь одно. Станцию прикрывали пять средних и два тяжелых крейсера, считая флагман адмирала. Из тысячи истребителей осталось чуть больше двухсот, и Звягинцев отдал приказ отвести москитный флот на поверхность — в случае высадки вражеского десанта малые корабли причинят огромный урон врагу.

— Адмирал, противник возвращает в бой большую часть кораблей прикрытия. — сообщил офицер, отслеживающий данные с разбросанных в космосе систем сканирования.

— Вижу. — подтвердил Звягинцев, и тут же переключился на Себряка: — Юра, готовься, сейчас они навалятся всей массой. У тебя корабль прикрыт абсолютом, примешь на себя первый удар. Держись до последнего, пока не поймёшь, что остались считанные секунды. Тогда активируй с первой по третье, и пятое минные облака, одновременно. Четвертое оставь на всякий случай. Посмотрим, как они отреагируют на такой поворот. И поднимай вновь своих москитов, нельзя дать уйти десантным кораблям. Необходимо уничтожить вражеский флот полностью. Да поможет нам Бог!

И, словно в подтверждение, один из маркеров вражеских крейсеров мигнул и погас. Улыбнувшись уголками губ, адмирал перевёл взгляд на экран видеосвязи. Его интересовал планетарный генерал Кабанов, который что-то сосредоточенно высчитывал на планшете. Звягинцев нахмурился. Куда делся командующий? Почему его нет так долго?

Глава 14

Миротворец

Я лежал в траве, и с интересом рассматривал голубое небо. Здесь, за раскалённой стеной, начинался совсем другой мир. Никакой дымки, скрывающей солнце, зелень, цветы, деревья. Насыщенные ароматы леса дополняли картину.

После ночного холода, от которого меня всё ещё морозило, не хотелось даже шевелиться. Однако древко копья, зажатое в правой руке, и лямки вещмешка в правой отлично напоминали, где я нахожусь.

— Гребаные дуэли. — проворчал я, и сел. Осмотрелся по сторонам, нахмурился. Тропинка, которую увидел в момент прохождения сквозь разрыв в стене, исчезла. Кругом поляна, впереди то ли роща, то ли лесопосадка, протянувшаяся вдоль горизонта. А за деревьями возвышается многоэтажное здание белого цвета, осматривая округу пустующими глазницами окон. Вот же гадство!

Поднявшись на ноги, я осмотрелся. Затем допил воду из фляжки, закинул в рот по горсти орешков и кусочков вяленого мяса, после чего повесил вещмешок за спину, подобрал копьё, и двинулся вперёд. Там, в здании, должны быть ответы. И главный противник.

* * *

Идти пришлось гораздо дольше, чем я предполагал. Здание оказалось циклопических размеров, и строилось явно не для людей, а гигантов. Когда я пробрался сквозь довольно густой лес, а затем миновал большое поле, приблизившись к белоснежным стенам строения, оконные проемы увеличились до размеров, превосходящих всё, когда либо виденное мной. Метров восемь в высоту каждое, и три в ширину. Соответственно и этажи у строения были нечеловеческие. А уж дверной проём, да и лестница к нему — черт, мой рост был лишь немногим выше ступеней.

Сразу подниматься не стал. Во-первых, стоит мне начать взбираться, как я превращусь в удобную мишень. Во-вторых — кто сказал, что мне нужно внутрь? Нет уж, надо осмотреться.