удалось выплатить этот долг за счет прибыли от деятельности «Академии». Однако Константин и Ростислав решили не останавливаться на достигнутом, а открыть филиал своего спортивного комплекса. Для этого им снова потребовались немалые денежные вливания.

– И они, конечно же, снова обратились к этому Проскурникову, – с досадой произнес Владимир Чернохвостиков.

– Да, все так и было, – подтвердила я. – И он охотно дал им деньги на расширение бизнеса. Ведь он уже смог убедиться в том, что ребята выполнили взятые на себя финансовые обязательства. К тому же Илларион Проскурников и сам был заинтересован в развитии спортивного центра, поскольку получал дивиденды. Тогда они составили договор, согласно которому Проскурников вносит свою часть денежных средств на счет Ростислава и Константина. И кстати, необходимый спортивный инвентарь на эти деньги уже был закуплен. Еще до того, как ваш сын уехал на отдых. Но когда он не вернулся в срок, то Проскурников потребовал от Ростислава вернуть те средства, которые он им ссудил. Скорее всего, Проскурников подумал, что ваш сын попросту сбежал с полученными деньгами.

– Ну, это уж слишком! – возмущенно воскликнул Владимир Леонидович. – Мой сын на такое не способен! К тому же я думаю, что та сумма, которую Проскурников положил на счет Кости, не настолько значительная, чтобы ради нее стоило так рисковать. Я имею в виду то обстоятельство, что Костя не мог не знать, что из себя представляет их с Ростиславом инвестор. Так подставлять Проскурникова мог только совсем неопытный предприниматель, а Костя не был из числа таковых. Наконец, мой сын просто не способен был так поступить. Надеюсь, что я привил ему кодекс поведения бизнесмена. И последний довод – это то, что Костя с детства никогда не испытывал недостатка в деньгах. Конечно, в разумных пределах. Я это к тому говорю, что мой сын никогда бы не соблазнился даже гораздо большей суммой денег, нежели той, которую ему ссудил Проскурников.

– Ну хорошо. Давайте считать, что Константин избежал соблазна, о котором вы только что сказали. Ну а что касается его приятеля и совладельца их бизнеса Ростислава? За него вы также можете поручиться или нет? – задала я вопрос.

– Что вы имеете в виду, Татьяна Александровна? – спросил мужчина. – Простите, не совсем понял ваш вопрос.

– Я хотела узнать ваше мнение: мог ли Ростислав устранить вашего сына? Для того, чтобы их общий бизнес стал его личным? Ну и соответственно, присвоить деньги, которые находятся на счете Константина. То есть те средства, которые перевел Проскурников, – объяснила я.

– Ну нет! – решительно воскликнул Владимир Чернохвостиков.

– Вы в этом так уверены, Владимир Леонидович? – спросила я.

– Абсолютно!

– Но на чем основывается эта ваша уверенность? – продолжала я допытываться.

– Ростислав не тот человек, который легко может убить другого человека. Кроме того, один он не способен вытянуть их совместный бизнес. И наконец, Ростислав разбирается в людях. Неужели вы думаете, что он не понимает, что с таким типом, как Проскурников, шутить такие шутки – это означает самоубийство?

Владимир Леонидович посмотрел на меня.

– Ну, допустим, Ростислав не причастен к смерти Константина. Но тогда кто может быть убийцей вашего сына? – спросила я.

– Если бы я это знал! – воскликнул мужчина.

– Ну, тогда, может быть, у вас имеются какие-нибудь предположения насчет того, кто бы мог им быть? – продолжала я спрашивать Чернохвостикова.

– У меня нет их, Татьяна Александровна. Я вот сейчас сижу и думаю: почему убит мой сын? Что за причина? Если заподозрить конкурентов, то все равно не складывается. Ведь если бы у Ростислава и Кости захотели отжать их «Академию», то эти люди наверняка в курсе того, что их спонсором является такая мощная фигура, как Проскурников. Немногие рискнут связаться с ним. Кроме того, сначала конкуренты посылают своим оппонентам какие-то знаки, какие-то определенные требования. Но ведь, насколько мне известно, Ростислав никаких таких предупреждений не получал? Или все-таки получал?

Владимир Леонидович вопросительно взглянул на меня.

– Во время нашей с ним беседы он мне ничего об этом не сказал, – я пожала плечами.

– Тогда давайте, Татьяна Александровна, я сам, лично переговорю с Ростиславом, – решительно сказал мужчина.

– Вы знаете, Владимир Леонидович, у меня сложилось такое ощущение, что Ростислав чего-то недоговаривает. Определенно, он опасается Иллариона Проскурникова, но это еще не все, – сказала я.

– Я поговорю с Ростиславом и все выясню! Мне, как отцу своего погибшего друга и компаньона, он расскажет все! – уверенно заключил Владимир Чернохвостиков.

– Это было бы очень хорошо, если бы вам удалось все прояснить, всю эту ситуацию. Однако Ростислав Александрович куда-то исчез, – сообщила я.

– Ну только этого еще не хватало! – Чернохвостиков покачал головой.

– Да, я перед приходом к вам звонила ему, но телефон отключен. Тогда я связалась с его секретаршей, и она сказала, что утром он ненадолго приходил в «Академию», а потом сказал, что уезжает на очень важную встречу. Впрочем, я могу сейчас набрать его снова, может быть, он уже освободился?

Я вынула из сумки свой сотовый и набрала Ростислава Пантелеймонова. Вновь автоматический голос проинформировал, что абонент вне доступа.

– Нет, к сожалению, Ростислав Александрович вновь вне доступа, – сказала я.

– Ну, когда-то же он объявится, подождем, когда он вернется со своей встречи, – сказал мужчина.

Владимир Чернохвостиков какое-то время сидел молча, а потом посмотрел на меня вымученным взглядом и сказал:

– Теперь я костьми лягу, а добьюсь, чтобы убийца моего сына получил по заслугам. Я на все пойду, поверьте мне, Татьяна Александровна! – в сильном волнении воскликнул мужчина.

– Я понимаю ваше состояние, Владимир Леонидович, и ваши чувства. Однако преступники не отличаются милосердием, – сказала я.

– А я никого и ничего не боюсь, – усмехнулся мужчина.

– Но ведь у вас осталась супруга, – возразила я. – Как вы думаете, что может остановить убийцу вашего сына? Да ровным счетом ничего! Я не хочу вас запугать настолько, что вы станете бояться собственной тени, однако предупредить обязана. Пожалуйста, не предпринимайте ничего, что может нанести вред вам лично и вашей жене. Преступник коварен, поверьте мне. Ему ничего не стоит совершить еще одно преступление. Поэтому доверьтесь профессионалам.

– Вы имеете в виду полицию? – горько усмехнулся мужчина.

– Полиция тоже умеет делать свое дело, тем более что уже официально заведено уголовное дело по факту убийства, – возразила я.

– Нет уж, Татьяна Александровна. Вы сказали о профессионалах? Давайте вы и доведете дело до конца, то есть найдете того, кто лишил моего сына жизни, – сказал Чернохвостиков.

– Конечно, Владимир Леонидович. Но мне потребуется ваша помощь, – сказала я.

– Но вы же сами только что сказали, что я не профессионал, и попросили меня