— И что же, Сахим не берет тебя без моей компании? Хочу огорчить. Даже если я и подпишу документы, то полного контроля над пакетом акций не будет.

— Почему это? — От неожиданного заявления ее взгляд стал растерянным. Махнула сподручным шейха, чтобы оставили их одних. — Говори!

— Моей личной компании как таковой не существует. Потому что все акции распределены поровну. То, что оставил нам отец, это пять равных долей. Мы распоряжаемся семейным делом. Итого получается, я владею двадцатью процентами. Если прибавить твои двадцать, получается сорок, и это не дает вам полного контроля. Вряд ли Амир добровольно откажется от своей доли. После моего исчезновения тебе не подобраться к Амиру. Свят с него глаз не спустит. И сомневаюсь, что он не выяснит, кто за всем этим стоит. Что до акций Зухры и Амины, вряд ли они отдадут вам свое содержание. Это их наследство и приданое, и поверь, оно немаленькое. Значит, это вы с шейхом не давали мне вести дела? Вот значит, на что ты тратила средства! А я все думал, почему у тебя такие траты. Я рассказал, как обстоят дела. Думаю, Сахиму такая перспектива не понравится. Для всех у нас поделены акции между братьями. Мы ведем семейные дела. Амир — это медицина, то, в чем он понимает. Остальное — я. Лейла, не думал, что ты настолько глупа. Я разочарован. Думается мне, твое замужество откладывается.

— Ты лжешь! Почему мы об этом не знали?

— Ну, вы особо и не интересовались. Если бы задали нам вопросы или захотели вести дела, тогда другой разговор.

— Ненавижу! О Аллах, как я тебя ненавижу! — Злоба кипела в ней и жаждала выплеснуться наружу. — Тебя забьют камнями!

— Охрана! — Послышался топот ног. — В подвал! В подвал его!

Ахмеда быстро освободили от стула и, не церемонясь, потащили обратно. Бросили на пол камеры, с грохотом решетка закрылась. Он медленно двинулся к своей уже родной подстилке. Лег на нее с облегчением. На разбитых губах играла улыбка. Перед глазами стоял образ младшей сестренки. Лейла в то время, когда она была еще чистой словно слеза. И еще не осквернило прекрасные черты чудовище, которое поселилось в ее душе. Чарующий голос и смех Лейлы лились переливом ручья. А сейчас ее слова сочились ядом змеи. Алчность и нажива одолели ее под прикрытием желания смыть позор семьи.

«Не надо было оставлять их одних. Наша вина в том тоже есть!» — Ахмед закрыл глаза и провалился в тяжелый и спасительный омут беспамятства.

Примечание:

Пророк Лут* (мир ему) — один из Пророков Аллаха, которые имели дело с жестокосердным и чёрствым народом. Помимо того, что они отклонились от правильного пути в своих убеждениях, они еще отклонились от обычной морали и нравственности. Но моральный упадок народа Лута не был обычным, до этого он не имел примеров в истории человечества. Они совокуплялись с мужчинами и собирались для этого в своих мерзких заведениях (Содом и Гоморра).

Арш в исламе** — наивысшее место, которое объемлет все сущее и находится над ним. В этом смысле это слово созвучно с понятием престола (трона), на котором восседает государь, который обладает властью.

Сура Аль Ихлас*** — (Искренность) Бисми-Лляhи-ррахмани-ррахим! Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного.

Глава 15

Шестой день после похищения

После похорон Владимир не нашел ничего лучшего, как спрятаться в клубе. Из его квартиры был сделан штаб. А ему хотелось побыть одному. Сбежал! Сбежал в место, где надеялся привести свои мысли в порядок. Шел через заполненное пространство и не замечал, что по пути не задел ни одно тело. Подобно ледоколу на бескрайнем Севере, разбивающему многометровую толщу льда. Люди расступались перед ним, а он просто шел к своей цели, не замечая ничего вокруг. Рассеянно заказал выпивку в баре. Дождался, не видя, как отдернул руку бармен, боясь соприкосновения. Прошел к свободному столику, на ходу прикладываясь к стакану.

Смерть — неизбежность! Порой бывает неожиданной и обрывает нить судьбы. Подводит к логическому завершению и ее не интересует, решил ли ты все дела на земле. Конец, амба!

Даже природа скорбела вместе с ними. Дождь стеной поливал собравшихся людей, пришедших проводить в последний путь генерала Шустова. Траурная церемония прошла ожидаемо. С торопливыми прощальными речами, залпами почетного караула в хмурое небо. Последние несколько дней жизнь не переставала преподносить сюрпризы. Последняя капля — вдова отца! Подошла и просто обняла. Внебрачному сыну ничего не оставалось, как прижать убитую горем женщину к груди. Гладить по вздрагивающим плечам и принять обнаженную правду. Правду, которая царапала и без того истерзанное последними событиями сердце. Эта женщина знала! Все! Старания отца покрыть тайной прошлое потерпели крах и были до смешного бессмысленны. Каждый пронес через всю жизнь страдания, которые, как оказалось, никому не нужны. Женщина отстранилась, провела ладонью по щеке Экса и улыбнулась. Покрасневшие от пролитых слез глаза смотрели с любовью.

— Прости нас за все… — прошептала вдова еле слышно.

Владимир задохнулся и понял, что не оставит ее одну. Будет всегда рядом. Взял ее холодную ладонь и прижал к своим губам. Горе — странное чувство! Сближает совсем незнакомых людей. Связывает неразрывно. Навсегда!

— Я приеду. Обязательно!

Она кивнула и вернулась к дочерям, которые ожидали мать и недоуменно переглядывались. Почему из всех присутствующих на скорбной церемонии она выбрала его? Альпинист стоял рядом с Кристиной и растерянно пожал плечами. Для всех это было неожиданно. Антонов, поддерживая жену отца, повел к выходу с кладбища. За ними Аль с девушками. Они постоянно оглядывались на Экса.

— Я хочу побыть один, — обратился, не глядя, к Святу, который все это время простоял рядом. И был рад, что тот, не говоря лишних слов, ушел. Экс смотрел на заваленную свежими цветами и венками могилу. Не замечая проливного дождя, который безжалостно хлестал по одинокой фигуре.

И вот сейчас он был в клубе, одинокий и промокший до нитки, только крепкий алкоголь обжигал нутро. Нес по венам необходимое тепло. Осушил до конца бокал и понял, что нужно еще. Просто необходимо! Огляделся и подозвал официанта, который нерешительно подошел к его столику и, пряча глаза, принял заказ. Странно! Экс стал наблюдать за окружением.

«Что за...»

Все усердно делали вид, что не замечают его персону, но теперь Владимир явственно ощущал на себе десятки глаз.

«Дыру они во мне просверлить хотят, что ли?! — подумал, продолжая чувствовать