Шрифт:
Закладка:
— Позже, — рассеянно произнес он и поднялся на второй этаж.
Девушка растерянно посмотрела ему вслед. Задержался у новенькой двери и нажал на ручку. Она распахнулась и перед ним предстала сказка. Детская комната. Единственное, что было во всем доме полностью обустроено и оборудовано. Терпеливо ждала свою маленькую хозяйку, которая никогда не переступит порог этой комнаты. Не озарит своим присутствием эти стены. Слабость с новой силой обрушилась на Шустова. На негнущихся ногах прошел дальше вглубь. Обвел взглядом то, что создавал с трепетом и любовью, но напрасно… Тело мужчины сотрясали беззвучные рыдания. Тупая боль, засевшая с утра за грудиной, приобрела характер жжения. Стало невыносимо тяжело. Голова закружилась, он беспомощно провел рукой по кителю, пытаясь достать заветный пузырек. Жадно хватал воздух, ноги ослабли. Упал на колени, зарылся пальцами в пушистый ворс ковра. Его бросило в холодный пот. Завалился на пол и прижал руки к телу, пытаясь удержать распространение рези. Яркая детская расплывалась. Теряла свои четкие очертания. Превращалась в одну бело-розовую картину. Шустов с усилием сделал вдох и закрыл глаза.
«Любушка, — позвал он, — Любушка…»
Она появилась со стайкой шумных молоденьких девушек. Он увидел ее сразу.
«Воробышек», — первое, что пришло на ум. Не отрывая взгляда, следил за ней. Заиграл медленный танец и, не раздумывая, направился к ней. Ее улыбка навсегда покорила его. Стала тем счастьем, которое он не смог сохранить. Медовый аромат окутал и пленил. Они закружились в танце. В переполненном Доме Офицеров остались только они. Музыка и безумно красивая пара.
— Любушка, больше не болит… — произнес Шустов синюшными губами.
***
После того как посадили на спецрейс Фаридэ, друзья вернулись к Эксу. Альпинист выглянул из кухни. Радостно улыбнулся. С кухонным полотенцем в руках подошел к бывшим сослуживцам.
— Долго вы! Здорово, Свят! Рад встрече! — подал руку.
— И не говори, дружище. Рад! Очень рад тебя видеть, брат! — Свят широко улыбнулся в ответ, поставил на пол пакет с провизией и протянул ладонь.
— Ну, давайте проходите! Чего толпиться тут? — прервал их Владимир. — Там наговоритесь.
— Я уж и поспать успел, и жрать снова захотел. Голяк у тебя, Вован, полный голяк. Картошку нашел. Вы вовремя. Я нажарил.
— Молодец! Что тут сказать, хозяин, — подколол Экс.
Парни оперативно поели, делясь информацией. Между делом, не забывая о допинге, перебрались в комнату к навороченной системе. Включил компьютер, дождались, пока тот загрузится. Владимир вставил флешку.
— Леш, ты больше ничего не вспомнил?
— Нет. Кроме того, что уже рассказал. А отец? Не подсказал?
— Его не интересовало, куда он передаст Ахмеда дальше. Заинтересованная сторона действовала через подставное лицо.
— Первым делом надо узнать посредника. А кто работал по этому делу и вступал в контакт? — открыл папку Свят.
— Ну что там? — заглянул в папку Экс. — Антонов! Его зам! Черт! Терпеть его не могу! — Сразу выхватил нужную информацию. Потер переносицу. — Я с ним не в ладах. Тем более сказать ему, что я гей. Он закоренелый гомофоб!
— Я могу с ним поговорить, — вставил Альпинист. — У меня с ним хорошие отношения. Только он не болтлив. Нужна веская причина, почему я интересуюсь. Да, будет выглядеть странно. Если хотите знать мое мнение, он мужик справедливый. Я поговорю с ним сам.
— Давайте посмотрим, что нам дадут спутники, — сказал Экс. Все вернулись к мониторам. Пальцы проворно забегали по клавиатуре. — Вот ваша встреча! — Приблизил, настроил параметры. Навел четкость картинки. — Вот, — его голос дрогнул. Смотрел на передачу бесчувственного тела. На плечо легла рука и сжала. Он оглянулся.
— Прости, друг, — виновато произнес Аль.
— Надеюсь, еще не поздно.
— Не унываем, ребята, — подбодрил Свят. — Надежда умирает последней.
Установившуюся тишину разорвала трель звонка. Мужчины переглянулись. Недоуменно пожав плечами, Владимир направился открыть дверь. Посмотрел в глазок.
«Ни хрена себе. Антонов собственной персоной». — Он распахнул дверь. Зам смотрел на него хмурым взглядом из-под кустистых бровей.
— Неожиданно, проходите, — отступил Владимир, впуская в квартиру нежданного гостя.
Антонов прошел и, не произнося ни слова, сразу направился в комнату. Аль сидел с широко раскрытыми глазами, прижав трубку к уху.
— Вот, значит, ребята, не могли бы нас оставить? — обратился к мужчинам.
Аль поспешно вскочил и кивнул головой Святу на выход.
Антонов дождался, когда они останутся одни, цепким взглядом осматривая обстановку и включенные мониторы.
— Чем вызван ваш визит, Юрий Антонович?
— Я должен был приехать лично. Считаю своим долгом перед твоим отцом.
— В смысле? Не говорите загадками. Вы знаете, что я его сын?
— Всегда знал. Твой отец скончался четыре часа назад… Ты добился своего…
— Как?!
— Обнаружили в доме, который он купил для тебя и твоей дочери, — открыл портфель. — Вот, держи. Все оформлено на твое имя, — сказал, протягивая документы ошарашенному Владимиру.
От неожиданности он сел и схватился за голову:
— Не может быть! У него был утром приступ и он принял нитроглицерин, — прошептал с болью в голосе.
— Видимо, наступил момент, когда он просто не помог. Я не знаю, придешь ли ты на похороны, но они завтра. Прощание в 9:00 утра. В управлении. — Зам бросил взгляд на монитор. — Твой отец безумно любил тебя. Жаль, что вы не понимали друг друга. Я все знал, ведь мы прошли многое с ним плечо к плечу. И мать твою тоже знал. Я был единственным человеком, кто поддерживал его. И на тебя я злюсь из-за него. Что теперь говорить об этом? Его не вернуть…
— Мы сегодня поговорили, и он на многое открыл мне глаза. Я думал, что у нас есть еще время расставить все по местам.
Понимание потери еще не поселилось в его душе. Не пустило корни. Перед глазами Шустов все еще был живой, когда он бросил последний взгляд на отца. Одинокий и живой. Но в ближайшее время Владимир собирался восполнить этот пробел. Отложил, и вот теперь… Его больше нет… Родного человека, который вопреки всему любил его! Скупая мужская слеза скатилась по щеке. Сидел и вспоминал все их недолгие встречи. На плечо легла рука и сжала.
— Крепись, друг. Мне
