Эта дерзкая мысль так испугала Тана, что по его спине пробежала нервная дрожь. Такое предлагать волхву нельзя.

Тан ничего не боялся, кроме богов, которых нельзя ни увидеть, ни пощупать, но власть которых над людьми безбрежна. А что как богиня рассердится? Что тогда произойдет? Страшно подумать!

Тем не менее, набравшись духу, он спросил:

– И как же узнать волю богов?

– Я могу узнать волю богини Макоши, – сказала Вольга.

Тан немного помялся и осторожно добавил:

– Но так, чтобы богиня склонилась на мою сторону?

– И это возможно, – сказала Вольга. – Но для этого нужна большая жертва.

– Какую жертву я должен принести? – спросил Тан. – Мне ничего не жалко – есть и золото, и серебро.

Вольга, волнуясь, облизнула красным язычком губы и промолвила:

– Милый мой, богиня плодородия и любви признает только одно подношение…

– Какое? – спросил Тан.

– Любовь! Полюби, и она станет на твою сторону, – внезапно охрипшим голосом проговорила Вольга.

Тан на некоторое время задумался. Любить женщину не такое уж и неприятное занятие… если она молода и привлекательна. А если стара и уродлива? Но разве может такая малость остановить мужчину, когда взамен он получит благосклонность богов?

Тан тяжело вздохнул и спросил:

– И кого же я должен полюбить?

– Ты так хочешь добиться своего, что намерен принести жертву великой богине?

– Да… Судьба моего племени дороже любой жертвы.

– Ты готов пожертвовать собой ради своего племени?

– Да. Готов даже отдать свою жизнь. Жизнь человека без племени ничего не стоит. Кого я должен полюбить?

– Ты это узнаешь в свое время, – тихо промолвила Вольга, и ее щеки отчего-то полыхнули жарким огнем.

– Но как же я узнаю? – с недоумением проговорил Тан. – Я же не волхв.

– Я тебе помогу, – сказала Вольга.

– Как? – тихо спросил Тан.

– Иди домой. Ночь – пора любви. Однажды на закате к тебе подойдет служительница богини Макоши, она и укажет тебе твою судьбу. Жди, – тихо проговорила Вольга.

– Я так и сделаю. Я буду ждать, – сказал Тан.

– Только никому не говори о нашем разговоре, – предупредила Вольга. – А то обидишь богиню Макошь. А если богиня обидится, то кара будет страшной.

– Я буду молчать, – пообещал Тан.

Глава 19

Целую неделю Вьюн не ходил в море: проказливый Мал подхватил какую-то болячку и свалился в горячке, и так как других помощников у Вьюна не было, то выйти в море в одиночку он не захотел.

Наконец Мал почувствовал себя лучше, и Вьюн решительно сказал: хватит валяться без дела, пора идти в море, а то в доме скоро и крошки хлеба не останется.

После обеда они вышли в море и до темноты поставили сети, а на следующий день, едва утреннее солнце протянуло дорожку по остекленевшей воде, стали их снимать.

Мал правил веслами, а Вьюн сам вытаскивал сеть на борт. Это дело он пока не решался доверить Малу. Вьюн жалел его – тяжелая сеть запросто может утащить ослабевшего после болезни мальчишку в воду и утопить.

Однако вскоре Малу все-таки пришлось оставить весла и присоединиться к отцу – сеть была битком набита рыбой, и в одиночку Вьюн справлялся с трудом.

Видно, угадал Вьюн и попал на рыбацкое счастье.

Наконец сеть была вытащена, рыба из сети выбрана, и Вьюн с довольным, но озадаченным выражением на лице уселся на борт и стал рассматривать улов. Рыбы было много. Лодка была заполнена рыбой до самых краев, так что борта едва не черпали воду.

Вьюн даже испугался:

– Однако хорошо, что волны нет, а то запросто пошли бы ко дну.

– Я еще ни разу не видел столько рыбы! – восторженно проговорил Мал, смахивая пот с жиденьких бровей.

– Н-да. Знатный улов. Однако и я не видел столько рыбы, – согласился Вьюн.

– Видно, боги моря решили помочь нам, – проговорил Мал.

– Скорее – подшутить над нами, – сказал Вьюн и озабоченно проговорил: – И что же теперь будем делать с этой рыбой?

– На рынке продадим, – легко сказал Мал.

– Для рынка тут слишком много рыбы, – возразил Вьюн.

– Тогда солить придется. Сушить, – сказал Мал.

Вьюн снял соломенную шляпу и почесал лысый затылок.

– И где же мы возьмем столько соли?

Этот вопрос он не зря задал. Соль в город привозят из-за моря, поэтому товар это дорогой, а соленая рыба в городе на берегу моря, где и свежей рыбы хватает, спросом не пользуется. К тому же, чтобы продать соленую рыбу, ее надо везти в горные селения или в степь. Это время и расходы. Ни того ни другого у рыбака нет.

Сообразив это, Мал замолчал и стал смотреть в море, словно оттуда могла прийти подсказка. Но там только багровело поднимающееся солнце.

Отдохнув и почувствовав, что силы вернулись, Вьюн распорядился:

– Мал, поднимаем ветрило.

– Так ветра нет, – возразил Мал.

– Небольшой сквозняк есть. Этого нам хватит. А если не потянет, то веслами помашем. Пока солнце совсем не поднялось, надо с рыбой на рынок успеть, – сказал Вьюн и стал тянуть веревку, чтобы поднять парус.

Подняв парус, Вьюн распорядился: «Правь по ветру», – и пошел на нос лодки, где сел на лавку и стал было распутывать сеть, но затем, под воздействием монотонной работы, незаметно для себя задремал.

«Мал парнишка опытный и сам доведет лодку под парусом до пристани – пусть приучается к самостоятельности, ну а если что, то разбудит», – думал он.

Легкий ветерок действительно сначала робко колыхнул парус, затем наполнил его и медленно потянул лодку в сторону далекого берега.

Очнулся Вьюн от грубого толчка.

Вьюн немедленно открыл глаза и спросил Мала:

– Ты чего?

Мал показал рукой в море.

– Гляди, тятя, – корабли.

Вьюн встал и, чтобы оградить глаза от солнца, приложил ладонь ко лбу. На горизонте чайками белели многочисленные паруса.

– Ого, сколько их! – удивился Вьюн и вслух задал вопрос, ответа на который, конечно, мальчишка дать не мог: – И кто же это будет?

Мал встал рядом и предположил:

– Может, это разбойники.

– Какие могут быть разбойники в нашем море? – проговорил Вьюн и пробормотал: – Надо поскорее доложить о разбойниках князю Русу. Садись на весла!

Мал не шевельнулся.

– Ты чего? – рассердился Вьюн.

– Мы все равно не успеем уйти – они слишком быстро идут. А будем убегать – они подумают, что мы спешим предупредить своего князя, разозлятся и побьют нас, – сказал Мал.

– Греби, сказал! – зло крикнул Вьюн.

Потеряв терпение, он в горячке оттолкнул Мала и сам схватился за весла.