Шрифт:
Закладка:
Он снова улыбается. Он точно со своей телеги не падал? Я стискиваю его руки, завожу за голову и удовлетворенно наблюдаю, как он морщится от боли. Заслужил, и сам знает это. Я сердито фыркаю и хочу уже отпустить какую-нибудь колкость, но дверь сеновала скрипит. Не дай бог, это все-таки отец, а не кто-то из рабов. Боже, спаси! Грегори пытается освободиться, но даже это не отвлекает от панической мысли.
Только бы не отец. Только бы не отец. Только бы не отец!
– Патриция, вы уверены, что ваш отец не всадит мне картечью из ружья, если заметит на территории вашего дома?
Этот голос я узнаю легко – низкий, грубоватый, но чем-то завораживающий. Колтон Рид! И имя моей сестры… она что, здесь, с ним? Я замираю, хотя мне уже хочется подскочить и придушить мерзавца на месте. Иногда мне удавалось на скаку оставить Рея, уже этому-то козлу голову открутить не составит труда!
– Все хорошо. – Это действительно ее голос! – Сюда заходят лишь рабы, а отец заглядывает раз в год, проверить, сколько сена осталось после зимы.
Рид молчит, явно сомневаясь. А я даже не могу описать бурю своих чувств. Тон сестры какой-то… заискивающий, игривый, я не слышал у нее таких ноток прежде.
– Простите за моего брата, – шепчет она.
– Ничего. Почему вы извиняетесь за мальчишку?
Это он меня назвал мальчишкой? И погодите, сколько же сейчас времени, раз она привела мерзавца незамеченным? Думаю, уже к полудню, а отец, видимо, успел поговорить с мистером Ридом? Иначе я не могу объяснить следующие слова Колтона:
– Вы не можете дать согласие на продажу ранчо, пока вся семья не будет «за». – Он медлит, будто подбирая слова помягче. – Это логично.
– Не только Франческо дорога наша долина, – тихо отвечает сестра. – Мы все родились здесь и выросли, каждый дюйм дышит историей нашей семьи. Просто так отдать ее не сможет даже Хантер, не говоря уже о Франческо и отце.
У меня перехватывает дыхание, и я опускаю глаза на Грегори. Он смотрит удивленно, дышит медленно и размеренно. Я убираю руку с его лица и стараюсь бесшумно отодвинуться.
– Ему понадобится время, чтобы дать ответ. Ведь он любит каждого из нас.
– Мой отец предлагает большие деньги… – Колтон говорит ровно. – Раньше мы не предлагали таких никому.
Он вновь останавливается, и я уже настораживаюсь. Почему каждая его фраза наполнена таким драматизмом и паузами? Поэт или дурак?
– Теперь тут играет роль и другое обстоятельство…
– Ой, Колтон, прекратите, вы вгоняете меня в краску!
Патриция так заливисто смеется, что до меня наконец-то доходит. Этот тип, покушающийся на нашу землю, еще и флиртует с моей сестрой! Я настолько зол, что даже не знаю, как поступить. Немыслимо! Они приехали только вчера, а он набивается к ней в кавалеры и зовет на сеновал переговорить! Да где это видано? Какие слухи пойдут?! А если мерзавец об этом разболтает? Я должен убить его сейчас.
Я дергаюсь, но Грегори быстро вцепляется в меня и смотрит не менее яростно. Я не понимаю, что он хочет мне сказать.
– Кто такая Патриция? – шепчет он одними губами.
– Моя сестра, – шиплю я.
Его глаза расширяются.
– Ой…
– Ох, Патриция, так очаровательных девушек я не видел ни в одном из городов великих Штатов! Неужели ваша долина взращивает таких красавиц? – заливается певчей птицей Колтон.
Ну все, хватит с меня!
– Патриция Элизабет Дюран, какого дьявола ты творишь?!
Я взлетаю на край второго этажа, как петух на забор. Уверен, и выгляжу я так же. Красные пятна то ли от смущения, то ли от злости покрывают мою грудь под расстегнутой рубашкой, шею и лицо. Кулаки сжаты до побелевших костяшек, еще чуть-чуть – и пальцы треснут от напряжения. Я дышу так, будто меня держали головой в ведре с водой целую вечность. Воздух обжигает горло. Ноздри раздулись, а глаза вот-вот выпадут из глазниц. А уж как я взбешен, и вовсе не описать. Я не знаю, на кого злюсь больше, на ублюдка, который распушил хвост перед моей сестрой, или же на Патрицию, которая отвечает ему так благосклонно.
Стоит признать, они перепугались знатно. Сестра выронила веер, широко открыла рот и побледнела, будто призрака увидела. Рид же переводит глаза с нее на дверь. Правильно думаешь, паршивец, жить тебе осталось считаные секунды. Я смотрю на лестницу. Рид воспринимает это как угрозу и срывается с места. Однако я умнее: решаю преодолеть полтора метра одним прыжком.
Замысел воплотить не удается: я успеваю лишь занести ногу – и меня хватают за плечо. Я уже и забыл о Грегори! Брыкаюсь, но тот впился мертвой хваткой.
– Сначала я откручу голову этому любителю наживы, а потом и тебе! – рявкаю я. – А ну пусти, иначе я за себя не ручаюсь!
По собственному скромному мнению, я выгляжу устрашающе. Жаль, должного эффекта это не производит, Грегори держит меня все так же крепко.
– Да пусти же ты!
– Высоко, Франческо, ты убьешься! Он того не стоит, уж поверь мне!
Какой странный тон. Раньше Грегори так со мной не разговаривал: словно выплевывает каждое слово, боясь отравиться. На секунду это отрезвляет меня, но тут же я снова кручусь, как змей, в руках Грегори.
– Да чего ты вытворяешь! Там есть лестница!
– Да к черту ее!
С этим громогласным заявлением я оступаюсь – и падаю с края второго этажа. Грегори я прихватываю с собой, чтобы больше не занимался глупостями и не цеплялся. Кричу не только я, визжит Патриция, полагая, что мы свернем себе шеи, хотя падать здесь всего ничего. Честно признаться, я тоже боюсь закончить жизнь в собственном сарае, со сломанной спиной. Благо мы падаем прямо на лохматый тюк сена, который мы с отцом недавно разодрали для лошадей. Приземление мягкое, но постыдное. Вместо того чтобы напугать мерзавца Рида я напугал сестру и впечатался лицом в сено. Еще и Грегори своими локтями наставил синяков.
Воздух стремительно кончается, а туша на мне не собирается двигаться, поэтому вновь приходится барахтаться, как рыбе в сети. Вынырнув-таки из кучи сена, я жадно дышу. Нет даже сил обругать Грегори и все вокруг.
– Встань с меня! – ору я истошно.
– Да пытаюсь я! Пытаюсь, я застрял рукой под тобой! – вопит он в ответ.
А Колтон Рид, наверное, уже добежал до Коттон-Тауна.
Наконец я
