выпавший ей шанс был слишком хорош, чтобы его упустить. Маргарет объединила силы с Елизаветой Вудвилл и герцогом Бекингемом и в 1483 году организовала восстание против Ричарда. И хотя их мятеж провалился, его главный результат – брак Елизаветы Йоркской, старшей дочери Елизаветы Вудвилл, с сыном Маргариты, Генрихом Тюдором, – послужит основой самой известной династии Великобритании.

Единственная женщина в этой истории, о которой нам мало что известно, – это несчастная жена Ричарда III, дочь Уорика, королева Анна Невилл. Хотя незадолго до того, как Ланкастеры на короткое время вернули себе трон, Анну выдали замуж за ланкастерского принца Уэльского, его кровавая смерть оставила ее молодой вдовой. Ричард похитил ее из-под опеки своего брата, герцога Кларенса, и женился – как говорится в одном из свидетельств, «взял силой», – ради ее обширных северных земель. Мы мало что знаем об их браке, известно лишь, что короновали Ричарда и Анну вместе.

Однако когда весной 1484 года неожиданно умер их единственный ребенок, стало ясно, что Анна переживет его ненадолго. Она умерла в марте 1485 года, и существуют свидетельства того, что ее муж, не дождавшись ее смерти, обратил взор на другую женщину.

Что касается Елизаветы Вудвилл, в 1484 году ей пришлось наконец позволить дочерям покинуть убежище в Вестминстерском аббатстве. Она полагалась на обещания Ричарда не удерживать их и защитить их от «насилия или осквернения вопреки их воле». Старшим девочкам был оказан радушный прием при дворе их дяди (которого многие считали убийцей их братьев!), а особая теплота, с которой Ричард принял старшую из них, вскоре послужила поводом для скандала. Зимой 1484 года, когда пышногрудая 18-летняя Елизавета Йоркская вышла в свет в платье, почти в точности повторявшем платье больной королевы Анны, по двору поползли слухи: «многие утверждали, что король склонялся либо к преждевременной смерти королевы, либо к разводу… и заключению брака с упомянутой Елизаветой».

Поскольку сторонники Ланкастеров все еще скрывались в Бретани, силы Йорков теперь разделились между сторонниками Ричарда и теми, кто считал, что он безосновательно присвоил себе позиции Эдуарда. Одним из способов примирить сомневающихся мог стать брак с дочерью брата. Но был бы брак дяди с племянницей законным, а уж тем более – приличным? С благословения папы римского – вполне. Анонимный автор Кройлендской хроники свидетельствует, что, когда Анна заболела, «король обходил стороной ее постель, заявляя, что делает это по совету врачей». Некоторые хронисты даже пишут, что, по слухам, он сам ее отравил. Но брак Ричарда с племянницей так и не состоялся: с ним не могло примириться общественное мнение. Более того, Ричард был вынужден сделать публичное заявление, что никогда и не помышлял ни о чем подобном. Однако с тех пор неоднократно высказывались предположения, что надежды на брак питал не только Ричард, но и сама Елизавета. Согласно одному неподтвержденному свидетельству XVII века, она делала все, чтобы планы дяди осуществились. И потом, судьба ее братьев была настолько неопределенной, что ее вполне могли убедить в непричастности Ричарда к их убийству.

Скорее всего, именно к этому времени относится собственноручная надпись Елизаветы на томике «Утешения философией» Боэция: Loyalte mellye – «Верность связывает меня». Это был любимый девиз Ричарда. Еще одна надпись сохранилась на экземпляре французского прозаического романа «Тристан» (он был создан в XIII веке, но в конце 1400-х годов все еще оставался бестселлером), это сборник рассказов об одном из артуровских рыцарей, смертельно влюбленном в женщину, чьего дядюшку он, к несчастью, убил[92]. Над своей подписью «Елизавета» принцесса оставила надпись sans re[mo]vyr – «без изменений» – и сделала на странице пометку, указывающую, что это собственность Ричарда.

Слухи об этом, вне всяких сомнений, достигли и Генриха Тюдора, находившегося по ту сторону Ла-Манша. По выражению Полидора Вергилия, они «задели его за живое». Именно теперь он сделал свой ход. Накануне Рождества в бретонском Реннском соборе он публично заявил о своем намерении жениться на Елизавете, и это привлекло на его сторону немало бывших сторонников Йорков. Люди и деньги были собраны. Война была на подходе. 7 августа 1485 года Генрих высадился на побережье Уэльса и начал долгий марш к Босворту, где произойдет битва, которая изменит ход английской истории.

Генрих Тюдор заслужил репутацию одного из самых неромантичных персонажей в истории. Но почему? Если мы попытаемся его представить, в первую очередь возникнет образ человека в солидном возрасте. Но каким Генрих был в молодости, когда ему лишь предстояло проложить свой путь в этом мире? Вот он плывет через Ла-Манш, чтобы вернуть себе королевство и даже, вероятно, спасти его принцессу.

Генрих хорошо осознавал мифологический потенциал этой истории. Еще до Босворта он поместил на свое знамя «ужасного красного дракона» – да-да, того самого валлийского дракона[93]. В «Смерти Артура» Томас Мэлори описывает сон короля Артура о небесной битве дракона с медведем: дракон в этом сне побеждает медведя-тирана. (Медведь, безусловно, символизировал Ричарда.) Когда Генрих высадился на побережье Пембрукшира, преклонил колени и помолился, над его головой парил красный дракон.

«Прекрасный незнакомец», благородный странник, прибывший из-за моря, – один из излюбленных персонажей романистов тех времен. Но когда войска Генриха встретились с силами Ричарда III, победа Генриха вовсе не была предрешена. В лучших традициях безнадежных сражений, по свидетельству Полидора Вергилия, его войско не составляло и половины сил Ричарда. Битва при Босворте породила собственные легенды (распространенные задолго до эпохи Уильяма Шекспира) о дурных предчувствиях Ричарда перед боем и его неистовом нападении на позиции Генриха с целью заставить Тюдора вступить в единоборство и таким образом положить конец сражению. Быть может, именно поэтому Генрих в этой битве не достиг статуса исторической личности. Возможно, это произошло потому, что, несмотря на хладнокровную практичность Генриха, именно Ричард вновь обратился к старому миру рыцарства.

Эта история породила множество легенд о том, что Ричарда в итоге постиг тяжелый конец и он был зарублен врагами, а позже на терновом (майском!) кусте нашли английскую корону и возложили ее на голову Генриха Тюдора… Как, по-вашему, достаточно надлежащих деталей, чтобы создать образ героя?

Тем более что всего за несколько недель до этого Уильям Кекстон наконец внес последние исправления и издал «Смерть Артура» – роман Томаса Мэлори, написанный примерно за 15 лет до этого. По словам Кекстона, его неоднократно просили об этом «многие благородные джентльмены»[94]. Однако часть исследователей полагает, что на самом деле это было сделано по просьбе Энтони Вудвилла, который, по некоторым предположениям, мог передать рукопись Кекстону.

Но каким бы образом история об Артуре ни дошла до публикации, Генрих Тюдор, отныне ставший Генрихом VII, с благодарностью ухватился за нее. Спустя долгие годы наблюдения и ожидания, одолев соперника в кровавом бою,