во времени. Они не проговариваются или проговариваются очень мало, но эта пустота однажды потребует вербализации. Ребенок, который живет в такой среде, формирует себя на этих пустотах, не зная, о чем идет речь – о том ли, что связано со смертью, или сексуальностью, или нарушением, или потерей, или событием, создающим дисбаланс в семейной структуре, – все это остается неизменным. Потомки будут склонны подсознательно цепляться за эти пустоты в зависимости от того, как их собственные родители были связаны или подчинены им.

Все эпизоды фундаментальных изменений, существующих на историческом, социологическом, культурном уровнях; все изменения, присущие жизни (рождения, браки, смерти) – те, которые задают ритм обычной семейной жизни; наконец, более личные события, независимые от этих циклов, которые разделили жизнь на до и после, каково бы ни было их происхождение. Все они должны учитываться, поскольку они играют богатую и сложную партию, ноты которой сливаются, но продолжают звучать эхом еще много поколений спустя.

Эта идентификация дает возможность начать отделение от определенных родителей или предков, позволяет взять необходимую дистанцию. Речь идет о том, чтобы, не отказываясь от своей истории, вписаться в свое собственное время, без чувства вины, страха и обязательств.

Большие этапы и важнейшие события в жизни

Некоторые важные периоды, начиная с рождения и заканчивая смертью, задают ритм нашему существованию. Эти события сталкивают человека с неизбежностью циклов, управляющих жизнью, и свидетельствуют о подчиненности чему-то, что его превосходит. Сначала, конечно, рождение глубоко меняет всю семейную систему, изменяя порядок мест в генеалогическом древе. Как каждый из нас это переживает? Что это событие вызывает у тех, кто в него вовлечен, будь то родители или прочие члены семьи? Иногда оно оказывается гораздо менее идилличным, чем предполагают различные руководства по этой теме. Ребенок может вызвать у каждого множество двусмысленных реакций и двойственных чувств… Некоторые могут испытать трудности с поиском своего места, особенно в семье, где появление другого ребенка часто вызывает страшную ревность. Иногда это рождение вызовет страдания у тех, кто не может иметь детей, и вызовет у них чувство бессилия. Другие могут попытаться «завладеть» этим ребенком, чтобы вытеснить его отца или мать… Даже когда событие встречается большинством с радостью, все члены семьи в большей или меньшей степени подвержены воздействию этого рождения, которое пробуждает в них то, что каждый из них пережил сам, будучи ребенком. Эти чувства могут быть далеко не безобидными.

Брак также может вызывать что-то кроме принятия. Он способен то и дело отдалять членов одной семьи друг от друга или разрушать отношения между родителем и ребенком на физическом или психологическом уровне, создавая у того, кого оставляют, реальное чувство покинутости, а то и предательства. И это не говоря уже о соперничестве за один и тот же объект любви, когда этот объект страстно желаем несколькими членами семьи одновременно. Существуют также вторые браки, которые рассматриваются как измены по отношению к предыдущему супругу, которого вся семья все еще превозносит. Все эти союзы и расставания вызывают турбулентность вокруг затронутых пар, на которые другие члены семьи проецируют собственные страхи, невысказанные желания, обиды и неисполненные мечты.

Наконец, смерть, как мы можем представить, является одним из этапов, вызывающих наиболее драматические последствия в семейной системе. Если она наступает после полноценной жизни, в преклонном возрасте, она воспринимается как естественное и относительно приемлемое явление. Но дело обстоит иначе, когда она уносит жизни в расцвете лет или случается внезапно, жестоко, «несправедливо». Смерть детей, очевидно, относится к событиям, после которых очень трудно прийти в себя, и к их числу принадлежат также исчезновения при невыясненных обстоятельствах, жизни, прервавшиеся по абсурдным причинам, смерти без захоронения и все остальные случаи ухода из жизни в драматических обстоятельствах.

Все эти эпизоды вызывают глубокие психологические перемены. Необходимо интегрировать в свою жизнь данное изменение, то есть принять его и его последствия, найти другие способы функционирования. Но прежде всего необходимо, чтобы происходила вербализация, чтобы чувства, даже самые неприятные, могли быть высказаны и чтобы каждый член семьи мог чувствовать поддержку других в том, что он переживает в эти периоды жизни. Таким образом, все этапы смогут выполнять свою истинную функцию инициации, а не быть разрушительным и лишенным собственного значения жизненным опытом. Если семейная группа и несет в себе смысл существования, то прежде всего в том, чтобы быть местом принятия индивидуальности, принятия другого, принятия различия. Только этой ценой она может продолжать существовать и сохранять свою целостность в условиях угрозы.

Запрет на отдаление и/или рост: инцестуальный климат

По сути, чтобы занять свое место, каждому необходимо прежде всего отдалиться от семейной матрицы и разорвать связи зависимости. Чтобы преуспеть в жизни, как бы мы ни понимали это выражение, человеку необходимо расшириться, исследовать свою уникальность и самостоятельно установить свои границы. Только так он сможет развивать свои таланты и придать форму своему глубинному желанию, будь оно профессиональным, семейным, любовным или творческим.

Что происходит, когда это необходимое и основополагающее отдаление невозможно? Мы многократно упоминали о связях слияния, где родители и дети не могут сепарироваться. Последние не желают раскрываться вовне и «оставлять» своего отца или мать, которые, чтобы удержать ребенка, часто прибегают к весьма действенной стратегии возложения на него вины. Во многих семьях в воздухе витает некий мрачный запрет – запрет на уход в другие места, на самостоятельный полет, поскольку это пугающее изменение вызывает страх перед худшим. Происхождение его, как правило, кроется в предыдущем опыте слишком болезненного, насильственного или разоряющего разлучения. После него все начинает тщательно контролироваться, чтобы никто больше не мог уйти.

Будь то невозможность покинуть семейное окружение, избавление от тяжелого наследства или освобождения от слишком подавляющих связей – цена за это высока. Работа с влиянием генеалогии требует многих лет – так велика трудность осмелиться присвоить себе собственное пространство, время, ценности, тело, представление о жизни. Многие люди проводят всю жизнь под гнетом этого запрета, притом совершенно бессознательно, словно бы свобода сама по себе невозможна и запретна. Конечно, ничто не предписывает нам именно такие поступки, но системы и условности формируются очень быстро. Дети очень рано учатся отказываться от себя, быть теми и делать то, что от них ожидают.

Необходимы мужество, решимость и дерзость, чтобы вырваться из этих запутанных узлов и построить свою жизнь в другом месте, свободно и независимо. Это возможно только благодаря осознанию того, что на самом деле происходит, радикальному разрыву или терапевтическому процессу, где мы вновь присваиваем себе свою территорию, как на внешнем, так и на психологическом