Быть может, она испытывала его, но он провалил испытание, поэтому так внезапно и резко все закончилось.

Она выглядела печальной или даже смущенной, когда он уходил, но это могло ему только привидеться в неверном свете или его разум просто искал оправдания.

Чейз отложил газету, вспомнив, что у него сегодня еще были дела в «Таймс»: требовалось разместить несколько объявлений, – достал папку и спустился с ней вниз. Заметки, которые сделал накануне ночью, не в силах уснуть, его вполне удовлетворили.

В дверь постучали, и в комнату вошел Бригсби, почему-то раздраженный.

– Сэр, к вам с визитом дама.

Чейз поднял глаза от газеты. Вот уж кого он не ожидал. Минерва Хепплуайт хоть и улыбалась, но явно была смущена. На ней было коричневое платье с оранжевой пелериной и капор, украшенный оборками в тон, которые обрамляли ее лицо и подчеркивали красоту темных волос и почти черных глаз.

Чейз поднялся и жестом отослал Бригсби. Минерва впилась к него взглядом, и теперь в ней не было ничего, кроме решимости.

– Доброе утро, мадам. Откуда вы узнали, где меня найти?

– Я поручила проследить за вами.

– Вот как? И кому же?

Она проигнорировала вопрос и в свою очередь спросила:

– Могу я присесть?

– Разумеется. – Он обошел стол и пододвинул ей стул. – Сейчас еще так рано. Может, хотите позавтракать?

– Не откажусь от кофе.

Чейз вышел в коридор и, обнаружив прямо у двери Бигсби, отправил его за кофе и второй чашкой. Вернувшись за стол и закрыв папку, он заметил:

– Вам не следовало приходить.

– Если я пускаю вас в дом по ночам, то почему должна стесняться прийти к вам при свете дня? Если поползут слухи, мы скажем, что я наняла вас для тайного расследования.

– Но это не так. Что же выгнало вас из дому в девять утра? Вы могли застать меня еще в постели: Мейфэр не просыпается раньше полудня.

– Я предположила, что вы не из тех, кто не дорожит временем, и опасалась вас не застать. – Она оценивающе оглядела столовую, задержала взгляд на турецком ковре и индийском столике из темного дерева у окна.

Когда ее взгляд вернулся к Чейзу, то на мгновение замер на папке.

– У вас очень уютный дом. Впрочем, это неудивительно, ведь вы живете на Бери-стрит.

– Мне он тоже нравится.

Ему принадлежал не весь дом, но он предположил, что ей это известно, ведь она поднялась по лестнице к его парадной двери.

Квартира находилась на третьем этаже, благодаря чему здесь был свежий воздух и отличный вид из окна на улицу и площадь Сент-Джеймс.

Бригсби принес кофе, и Чейз подождал, пока он подаст его Минерве. Слуга ничего не сказал, но его хмурый вид не оставлял сомнений, что ситуация для него очень непривычна. Иногда он подавал завтрак женщинам, но те здесь ночевали. По-видимому, Бригсби находил это более приемлемым, чем визит в столь ранний час.

Чейз дождался, пока дверь за слугой закроется, и спросил:

– Зачем вы здесь?

«Чтобы вы меня поцеловали; чтобы извиниться за то, что выставила вас на улицу; чтобы сорвать с себя это коричневое платье и умолять взять меня…» Его фантазия разыгралась не на шутку, но он знал, что слишком надеяться не стоит.

– Вы ушли, так ничего и не сказав.

– Вы хотите услышать, что очаровательны? Я мужчина. Я захотел вас поцеловать. Вы не возражали. Мне было очень хорошо, вам – тоже. Потом что-то произошло.

Он отвернулся. Повисла тишина.

– Я не это хотела услышать, – сказала она раздраженно.

– Жаль. Я бы с удовольствием побеседовал именно об этом. У меня тоже есть несколько вопросов.

– Вы обещали объяснить, почему считаете меня виновной в смерти герцога, но не сделали этого. Поэтому я и пришла сюда.

Видимо, ей действительно важно это знать, раз она проследила за ним и явилась в девять утра. Глупо, но это польстило его самолюбию, а теперь он обязан предоставить ей объяснение, которое ее устроит или по крайней мере удовлетворит ее любопытство. Так как она держалась очень серьезно и внимательно, ему захотелось выставить себя самого в лучшем свете.

– Вы всего лишь одна из многих, кто был заинтересован в его смерти.

– В том числе и вы, – напомнила она ему.

– Я знаю, что не убивал, так что для моих целей это не имеет значения.

– Вы пришли к выводу, что я тоже ни при чем, даже если это вправду было убийство?

Он поборол искушение солгать.

– Нет, к такому выводу я еще не пришел: всего лишь считаю это маловероятным и рассчитываю на доказательства…

Она наклонилась к нему через стол.

– Вы правда думаете, это я? Что вам подсказывает интуиция?

– В подобных делах я полагаюсь только на рассудок.

– Вы так непредвзяты?

– Должен быть. На интуицию влияют эмоции и… прочее.

Ему на собственном опыте пришлось убедиться, что судить о важных вещах нужно бесстрастно и без предубеждений. Интуиция страшно его подвела задолго до того, как он встретил Минерву и испытал к ней чувство.

Она встала.

– Наверное, я не вправе вас осуждать за то, что отказываетесь просто узнать истину, вместо того чтобы требовать неоспоримых доказательств. К сожалению, вину доказать проще, чем невиновность. Вы не оставляете мне выбора, кроме как по-прежнему считать вас для меня опасным.

Иными словами, больше никаких поцелуев.

– Теперь я могу вас кое о чем спросить?

– Нет. – Она уже собралась уходить, но вдруг остановилась и указала на папку. – Что это? Я случайно увидела свое имя на первой странице, когда только вошла.

– Это мои записи о расследовании.

Она наклонила голову набок.

– Что-то вроде досье?

– Именно. Кроме того, списки необходимых дел, собранная информация. На каждое из моих расследований имеется такая папка.

– Списки? – Она рассмеялась. – Вы не упомянули о списке подозреваемых. Хотите сказать, у вас действительно есть такой список?

– Конечно.

Кажется, ей это показалось странным.

– Так значит, вы все сюда записываете: неоспоримые доказательства и улики, факты и версии. У вас что, проблемы с памятью?

– У меня прекрасная память. Записи помогают мне более эффективно продвигаться в расследовании.

– Хм. Мне всегда казалось, что одно вытекает из другого естественным образом. Во всяком случае, для меня это так. Не могу себе представить, чтобы стала заводить какие-то досье.

– Это потому, что вы не профессионал.

– Ах да, вы правы. Что ж, позвольте откланяться. Хорошего дня.

Она повернулась уходить, когда он спросил:

– Раз вы можете просто узнать истину какими-то недоступными мне способами, скажите, что ваша интуиция говорит обо мне?

Минерва обернулась.

– Я не сомневаюсь, что вы не причиняли