— Ну, раз папа не против и даже купил яблок, — я бросаю на Егора быстрый взгляд, и он всем своим видом дает понять, что очень за.

— Он не против, просто стесняется, — припечатывает Лиза и я смеюсь в ответ, смущая его еще больше.

— Тогда я приду к вам вечером, часов в шесть, — бросаю еще один взгляд на Егора, который опять закрывает лицо рукой, а второй демонстрирует палец вверх. — Пока, ребята!

Этим вечером я надеваю яркое платье и заплетаю косы.

.

Мы с Лизой выпекаем отличную шарлотку, она практически всё умудряется сделать сама, даже почистить яблоки специальным приспособлением. Хорошая растет девочка, способная. И очарования в ней столько, что на десяток детей бы хватило. Я всегда хотела детей, потом смирилась, что «не сейчас». Потом Марк сказал, что вообще не готов к детям.

И я часто ловила себя на мысли, как бы это было. Я бы пекла с дочерью печенье, мастерила с сыном поделки, мы бы все ходили гулять в парк, бегали за голубями, они засыпали бы меня миллионом вопросов, пачкали одежду, ели мороженое… И я ни разу не видела в этих мыслях Марка. Я всегда была одна, у меня был ребенок, или два, и нам было очень хорошо вместе.

И девочка в этих мыслях была очень похожа на Лизу. Хотя, может быть, это мозг сам так подогнал образ ребенка под нее, не знаю. Но сейчас я смотрю на нас со стороны и понимаю, что вот так примерно это и могло бы быть. Только тут с нами еще и Егор, тот кусочек паззла, которого в моих мыслях точно не было, и теперь картинка вдруг становится полной.

Небольшая, дружная семья. Папа, мама и дочь, которые хорошо проводят вечер в компании друг друга. Мечты, мечты…

— Лиза, детка, может, хватит уже? Это второй огромный кусок, — говорит Егор.

— Папочка, тебе тоже хватит, не жадничай, — непосредственно говорит девочка, и мы оба прыскаем со смеху.

— Думаю, папа переживает, чтобы у тебя не заболел живот, — объясняю я.

— Тогда я запью все это тёплым молоком! Бабушка Лида говорит, это самое лучше лекарство для животиков. Только я еще слишком маленькая, чтобы греть его самой, — и Лиза выразительно смотрит на отца.

Егор греет молоко для дочери, пока я наблюдаю за ними, доедая кусок шарлотки. Он очень хорошо смотрится на этой кухне с маленькой кастрюлькой, которая в его могучих руках смотрится почти игрушечной. Такой заботливый папа, греет молоко для дочки, помогает ей печь пирог…

Так, хватит залипать на мужчин, Эмма.

— Лизонька, а тебе не пора спать? Такой насыщенный выдался день, ты наверняка устала, — говорю я, потому что она уже украдкой потирает глаза.

— Я совсем не устала! Сейчас я пойду, надену новое платье и покажу тебе, оно очень красивое. Ты же хочешь посмотреть?

— Конечно. Новое платье — это очень интересно, — киваю я, а Лиза, допивая молоко со скоростью метеора, убегает в свою комнату.

— Спасибо, Эмма. И извини, что затащили тебя готовить, Лиза не оставляла меня в покое, — Егор тепло улыбается и пожимает плечами. Он стоит на другом конце кухни, но мне кажется, что даже оттуда я чувствую тепло.

— Все нормально, я люблю готовить. И детей люблю. А Лиза так вообще само очарование.

— У тебя есть дети? — спрашивает он.

— Нет. Будь у меня дети, они были бы со мной. Но, увы, я почти вольная птица, — выдыхаю я с ноткой горечи. Да, с детьми разводиться было бы сложнее, но я бы лучше прошла через семь кругов ада развода и опеки, только бы они у меня были.

— Почти?

— Я развожусь, кажется, я об этом говорила. Не думаю, что тебе это интересно, — пытаюсь я свернуть тему, но Егор не дает мне это сделать.

— Интересно, — говорит он быстро и отрывисто. — Ты долго была замужем?

— Восемь лет. А потом застала мужа с любовницей, сбежала куда глаза глядят… ну и вот, — я даже приподнимаю уголок губ, потому что «ну и вот» понятие глобальное, которое включает море, солнце, выпечку, Егора с Лизой, вот этот вечер в частности.

— Ну и вот, — улыбается железный дровосек в ответ. — Не жалеешь? Хотя, прости, наверное, это не моё дело.

— Да нет, всё нормально. Ты знаешь, я сначала очень страдала, думала, что жизнь закончилась. А потом стали всплывать интересные детали. И теперь я с нетерпением жду свободы.

Он кивает головой, показывая, что понимание меня. А я задаюсь вопросом, где же маленькая принцесса и её платье.

— Что-то Лизы не видно, надо, наверное, проверить?

Спустя минуту, мы находим ее мирно спящей на диване. Чего-то такого я и ожидала, все-таки выпечка плюс молоко вечером равняется хорошему сну, а где он вас застанет — не уточняется.

— Ну что ж, значит пойду и я домой. Спасибо за хороший вечер, Егор, — я улыбаюсь и только собираюсь направиться к двери, как лесоруб хватает меня за руку.

— Может, посидим еще немного, Эмма? Еще совсем рано, в доме есть не только шарлотка, да и за косички я тебя не подёргал, — он улыбается, произнося это, и всё звучит так заманчиво, что я соглашаюсь, всего пару секунд посомневавшись.

— Если только недолго, — киваю я, и мы перемещаемся обратно на кухню.

Когда я сажусь обратно за стол, на нем, помимо чайника с чаем, шарлотки, тарелки с закусками и фруктов, чудесным образом появляется и бутылочка белого сухого.

Магия, не иначе.

.

Хорошо, ладно, он мнеоченьнравится. О-о-очень. Не зря я краснею как школьница, заплетаю волосы в косы и радостно пеку каждый день. Не зря я часто думаю о нем, хочу сделать приятное его дочери и вот сейчас остаюсь на бокальчик белого, несмотря на усталость и позднее время.

Мое первое впечатление было неверным, так что теперь я пытаюсь составить картинку заново. Правда, он мне всячески мешает, подгоняя всякие непрошеные мысли,