— Прекрати ее так называть! — взрывается Марк, а только смеюсь в ответ. У меня для этой девицы много эпитетов и стесняться в выражениях я не намерена.

— Ты мне запрещаешь? Как мило! Но обломись, у меня слишком много хороших вариантов! Я могла бы называть ее подстилкой, резиновой куклой, матрешкой, силиконовой уткой или, возможно, утконосом, надувной лодкой, шмарозавром, секонд хэндом или комиссионкой, пятерочкой, правда еще не решила, за размер груди или потому, что пятерочка выручает… Я еще в процессе, так что позже пополню список. Так вот, Марк, только суньтесь со своей гусеницей ко мне еще раз, обещаю, поплатитесь. Я хочу жить нормальной жизнью, получить развод и свою законную половину всего. Больше мне от тебя ничего не надо.

Я кладу трубку, не слушая, что он пытается до меня донести. Опять блокирую все номера и с облегчением выдыхаю. Даже дышать становится как-то легче, вот что животворящая сила стервозности делает. Видимо её можно накачать, прямо как мышцу, чем мне и стоит заняться. Надо хорошенько потренироваться!

.

— Лидия Петровна, миленькая, что это вы тащите? — восклицаю я, завидев соседку. Она тащит несколько огромных пакетов, буквально согнувшись под их тяжестью.

— Так вот несу домой продукты, что же еще. Осталось-то всего ничего, метров триста, деточка, — тяжело выдыхает старушка, но очень храбрится, это видно. Вид у нее вполне боевой.

— Ох, да ведь и я это не подниму, а вы-то как тащите? — я берусь за пакет, но даже приподнять его не могу, такой он тяжелый. А ведь их три.

— Тебе и не надо, Эмма, это моя работа. Добрый день, дамы, — Егор появляется как будто из-под земли, внезапно и, как всегда, за спиной. Я практически подпрыгиваю на месте, как это делают напуганные кошки. Вверх на всех четырёх лапах.

— Господи, напугал, — шепчу я на выдохе, держась за сердце.

— Всего лишь Егор, ладно? Господом меня называют в особых случаях, — говорит он, поигрывая бровями, и я тут же краснею. Вот же нахал какой, только вместо возмущения хочет улыбаться. Ага, Егор, подергай меня за косички, и я буду знать, что тоже тебе нравлюсь.

Откуда мне знать, что он имел в виду, верно? Возможно, моя фантазия опошлила и перевернула всё с ног на голову.

Железный дровосек хватает все пакеты и легко их поднимает. Вот это силища! Хотя, с такими руками это не удивительно. Он и меня, наверное, легко поднимет, только думать об этом совершенно нельзя. Так что я беру Лидию Петровну под руку, поправляю сумку, и мы спокойно плетемся домой следом за Егором.

Интересно, мне можно обнять его за помощь? Нет? Как жаль.

.

— Вот это ты секреты хранила в шкафу, Эмма, — восхищенно говорит Давид.

Он получил от меня фото, скриншоты всех неприятных постов и сообщений Марианны и даже домашнее видео измены. Я просто хотела снять со стороны, как получится станцевать, готовила ему сюрприз на день рождения и заранее прикупила камеру. Думала, посмотрю потом и сотру, мне такие архивы не нужны. А чтобы всё красиво выглядело, просто поставила запись с самого утра.

Марк, видно, не ждал подвоха, а его курица пришла с сюрпризом, зная, что меня нет дома. Дальше имеем что имеем. Использовать это пока не стоит, но пусть лучше всё будет в руках Давида, а не моих. Так спокойнее.

— Еще скажи скелеты. Они ведь не мои, — пожимаю плечами, хоть и знаю, что он меня не видит.

— Лишним не будет. Ты молодец, Эмма, очень хорошо держишься.

— Спасибо, — отвечаю я. Давиду не нужно знать, что я до последнего времени рыдала по ночам. Пусть видит во мне сильную женщину, тем более я и сама начинаю считать себя таковой.

Первое время я плакала всё время, буквально убивалась, ведь просыпалась одна, замерзала, не могла нащупать любимого мужа рядом. Птом приняла, что любимый муж — мерзкий предатель, да он и сам хорошо этому поспособствовал. И, кажется, в мой жизни начали происходить приятные изменения. Теперь вот мне снится железный дровосек и это очень неплохо.

Я приняла свои вьющиеся волосы и веснушки, перестала выпрямлять их и затягивать в пучок, купила новые яркие платья. Я начинаю любить себя заново. Я пеку, это такая радость, ведь раньше на это совсем не было времени, а теперь руки делают — душа поёт.

Сегодня я гуляю вдоль набережной и наталкиваюсь на красивый старый дом. Он небольшой, одноэтажный, с потрясающим видом на море, будто стоит на песке у прибоя. Старый, конечно, трещины тут и там, нет части черепицы, кое-где побиты окна, а что внутри даже подумать страшно. Но какое же место, какой же вид… И крыльцо прямо для того, чтобы поставить столики и пить кофе на закате. Ах, мечты, мечты.

— Эмма, Эмма! — по дорожке от дома ко мне бежит маленькая Лиза, а я улыбаюсь. Такая быстрая, платье летит, волосы развиваются. Интересно, почему у нее чаще всего распущенные волосы? Я помню, всегда в детстве носила косы, так было удобнее.

— Привет, Лиза! А где папа? — я оборачиваюсь, но нигде его не вижу, а ведь ребенка бы он не оставил, так что тут где-то подвох.

— А, да он за деревом прячется, хочет тебя напугать, — пожимает плечами Лиза, и Егор с извиняющимся выражением лица тут же выходит из-за большого дуба.

Ну да, с такими размерами только за крупным деревом спрячешься. Удивляюсь, что тут вообще такие есть. И этому ребячеству тоже удивляюсь, но приятно. Прямо как в школе!

— Привет, Эмма. Ну не за косички же тебя дергать, тем более ты их не носишь, — отшучивается Егор, а мне становится так тепло на душе, так весело. Он хотел бы подергать меня за косички? Прямо как в школе! Однако я повторяюсь.

— Эмма, а ты научишь меня печь яблочный пирог? Папа говорит, надо позвать тебя в гости, но не зовет, так что я зову! Нам сегодня будет скучно, делать нечего, а на пирог уже яблок купили.

Лиза тараторит без остановки, а Егор за ее спиной просто закрывает лицо рукой и,