IV

Принц Артур Лют Пятый был самым странным человеком, кого доводилось увидеть Зете. Во-первых, он был столь же большим, сколь Зета была маленькой, во-вторых, он днем и ночью носил ядовито-зеленую мантию. Он был седой как лунь, его напомаженная шевелюра, состоявшая из сотен похожих на пружинки локонов, доходила до плеч; казалось, стоит прикоснуться к этой прическе, как тут же поранишь руку в кровь. Но едва ли кто-то к ней прикасался, потому что взгляд у принца был таким лютым, что казалось, будто он в любой момент может страшно разгневаться. И, наконец, он днем и ночью носил перчатки, одна из которых была сделана из железа.

– Это она? – спросил принц.

– Это она, – подтвердила фрау Шварц.

– Пусть пройдется, – велел принц Лют, не взглянув Зете в лицо.

Зета прошлась по небольшому залу туда-сюда.

– Она ходит как кляча, – сказал принц Лют.

– От этого мы ее отучим, – пообещала фрау Шварц.

В ту ночь Зету уложили спать на холщовом мешке в кладовке, где хранились продуктовые запасы. Ее комнату еще не привели в порядок, объяснила фрау Шварц, выходя из кладовки. Потом закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.

Свет проникал сюда только через щелочку под дверью. Где-то там, над головой у Зеты, поблескивала связка колбасок, подвешенная к балке. При этом же свете она рассмотрела баночки со средством для чистки серебра, на которых еще недавно сидела в корзине. Они стояли аккуратным штабелем на полке рядом с колбасками, все двадцать пять, от скуки она их всё пересчитывала и пересчитывала. Больше здесь ничего не хранилось. Но голода Зета не ощущала. У нее был такой маленький желудочек, что она запросто могла не есть целый день.

Посреди ночи Зета проснулась от испуга. Ей приснился кошмар. Сердечко у нее билось, как у мышки. Ей приснилось, что кто-то кричит. Мама? Или отец? Или это она сама кричала? Зета попыталась вспомнить сон, но ничего не вышло.

– Это совершенно неважно, – строго сказала она себе. – Спать!

Но в тот же миг из самого сердца замка опять послышался душераздирающий крик. Теперь уже Зета точно знала, что не спит, да и в первый раз, когда слышала такой же крик, тоже не спала. Это был отчаянный вопль, исполненный боли и горя. Как будто кого-то пытают, подумала Зета. Она забралась в самую глубь кладовки и заткнула уши пальцами.

Заснуть ей удалось нескоро.

V

– Пойдем, – сказал принц Лют.

День близился к вечеру. Принц Лют долго не показывался, а сейчас вид у него был такой же начищенный и напомаженный, как при первой встрече: такие же аккуратные локоны, такая же идеально выглаженная мантия, ниспадавшая идеально ровными складками. Только лицо у него было серое, точно полотно, долго висевшее по соседству с фабричной трубой.

Они прошли через весь зал, где Зета накануне демонстрировала свою походку, повернули за угол, где на стене висели две рамы без картин, и поднялись на три ступеньки по широкой каменной лестнице. Там была дверь.

– Открой, – велел принц.

Щеколда находилась не выше, чем обычно бывают щеколды, но для Зеты это означало, что ей надо встать на цыпочки и повиснуть на ней всем своим маленьким весом, – и все равно щеколда не подавалась. Принц и пальцем не пошевелил, чтобы помочь девочке. Он подправлял свою прическу, и так безупречную. Зета услышала, что его локоны и правда позвякивают. В конце концов ей удалось победить щеколду, но только потому, что дверь висела на петлях немного наклонно и открылась под собственным весом.

Из комнаты за дверью повеяло затхлостью, там было темно, как в могиле.

– Что там? – спросила Зета.

– Посмотри сама, – ответил принц Артур Лют Пятый и, словно это был заранее заготовленный фокус, достал из-за спины небольшой фонарь с огоньком внутри.

Отец Шметтерлинг был страстным книгочеем, и больше всего он любил страшные истории. Зета знала их множество, потому что отец Шметтерлинг читал всегда вслух. Эта привычка осталась у него после армии. «От ужасов реального мира нет лекарства лучше, чем ужасы из мира фантазии», – говаривал он.

Разумеется, эти рассказы не предназначались для ушей Зеты, но поскольку ей не разрешали работать в прачечной, она часто очень скучала. И тогда забиралась в огромный турецкий заварочный чайник, стоявший на подоконнике: отец привез его с войны в качестве трофея. Оловянную крышечку она надевала на голову как шляпку.

Так что она знала все истории отца наизусть до последней запятой и точки. О повешенном убийце, являвшемся палачу в виде привидения, о раненом солдате, которому после боя случайно пришили руку сумасшедшего, так что он сам себя задушил во сне. И, разумеется, историю о Синей Бороде, ее любимую. О Синей Бороде, убившем множество жен.

Все эти истории пронеслись в голове у Зеты в тот момент, когда принц Артур отдал ей фонарь.

За дверью оказалась неожиданно узкая комната с высоким потолком. Стены были задрапированы длинными занавесями из черного бархата, как в покойницкой. На полу стояли гробы, а под потолком висели деревянные кресты.

– Осмотрись тут не спеша, – сказал принц. – Давай!

В его голосе вдруг послышалось смущение, почти робость. Оглянувшись, Зета увидела, что принц стоит на пороге в нерешительности, словно незваный гость, сомневающийся, обрадуются ли ему хозяева.

– Будь добра, открой первый ящик! Мне надо кое-что из него взять.

Зета сразу поняла, что принц что-то задумал. Если она откажется, он увидит, что ей страшно, а доставить ему такое удовольствие она не хотела. Так что она выпрямилась во весь рост, вдохнула побольше воздуха и открыла ближайший к ней ящик. В качестве лекарства против страха бормотала себе под нос слова из «Синей Бороды», которые так часто слышала от папы. «Пять жен было у Синей Бороды, пять жен, они были такие же разные, как день и ночь, как прилив и отлив, как солнце и луна, но в одном все сходились: любопытство их не ведало границ, а ведь это к добру не приводит».

Зета очень скоро поняла, что лекарство срабатывает не всегда. Отрубленные головы. В ящике были отрубленные головы, сваленные в беспорядке. Некоторые с открытыми безжизненными глазами, у других виднелась только шевелюра, третьи лежали макушкой вниз, так что Зета видела лишь их нижнюю челюсть, покачивающуюся туда-сюда.

Зета в страхе отпрянула. Фонарь в руке оказался в опасной близости от бархатной занавеси, и Зета потеряла равновесие. Зашатавшись, схватилась за чёрную ткань.