заметил, как появился вавилонянин. Только что его не было – и вот он уже стоит совсем рядом, придерживая под уздцы пегую кобылу, и смотрит своими узкими холодными глазами.

От неожиданности Урук-Аббин схватился за рукоять меча, но тут же успокоился: этот вавилонянин не из тех, кто действует мечом. Его оружие – хитрость и золото.

– Здравствуй, Набла-Ласар! – проговорил молодой воин.

– Здравствуй и ты, Урук-Аббин! – ответил вельможа. – Да будет с тобой благословение великого Мардука!

– Ты хотел о чем-то со мной поговорить? – спросил Урук-Аббин, прикрыв глаза ладонью от солнца.

– Не слезешь ли ты с коня? – Вавилонянин прищурился. – Так неудобно говорить. Мне приходится задирать голову, как будто я разговариваю с богом или царем.

Урук-Аббин усмехнулся, однако спрыгнул с коня, обмотал повод вокруг левой руки и снова спросил:

– Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– О великом Ашурбанипале, да продлятся его счастливые годы.

Урук-Аббин нахмурился.

– Ашурбанипал – великий государь, – продолжал вавилонянин, – все мы счастливы под его могучей рукой. Однако не кажется ли тебе, Урук-Аббин, что великий царь недостаточно ценит твою преданность? Он назначил Нама-Шурра начальником стражи, а ведь ты куда более достоин этого поста.

Урук-Аббин скрипнул зубами: царская несправедливость не давала ему спать вторую неделю, у него пропал аппетит, он побледнел и исхудал, и сейчас хитрый вавилонянин бил его по больному месту…

Однако кто знает, что на уме у этого хитреца? Воин взял себя в руки и проговорил сухо и отчетливо:

– Ашурбанипал, да продлят боги его жизнь, – великий государь, мы все – травинки в его руке. Он лучше знает, кого казнить, кого миловать.

– Это так, – вавилонянин кивнул. – Мы все – травинки в его руке, тонкие веточки. – Он протянул руку и отломил сухую ветку от куста. – Ему ничего не стоит оборвать любую жизнь, как я ломаю эту ветку. Но если связать десять, двадцать веток вместе – их уже не так просто будет сломать. Не всякий богатырь с этим справится.

– К чему ты клонишь, вавилонянин?

– Ни к чему, славный воин, ни к чему. Я только рассуждаю – почему государь назначил Нама-Шурра начальником стражи, а тебя собирается отослать командиром гарнизона в маленькое горное селение на границе Элама? Не потому ли, что ему приглянулась Аминахну, твоя невеста?

– Ты врешь, вавилонянин! – вскрикнул воин и схватился за меч.

– К чему врать? Ложь всегда выходит наружу. Говорить правду гораздо лучше, в ней ты не запутаешься. Надо только знать, кому и какую правду сказать. Я дал два сикля серебра дворцовой служанке, и она рассказала мне, что царь спрашивал о вас с Аминахну, прежде чем решил отослать тебя из столицы.

– Чего ты хочешь, вавилонянин? – проговорил Урук-Аббин страдальческим голосом.

– Я хочу помочь тебе. Сегодня хороший день для охоты. Егеря выгнали из логова двух львов, и царь не успокоится, пока не убьет их. А на охоте чего только не случается… иногда стрела летит не туда, иногда копье промахивается, иногда лошадь ломает ногу. Ты великий воин, Урук-Аббин. Если на сегодняшней охоте с царем случится страшное несчастье, Ниневия будет погружена в глубокую скорбь. Но ты не поедешь в дальнее горное селение, ты останешься здесь, в столице, и сыграешь свадьбу со своей невестой. А я сделаю к твоей свадьбе щедрый подарок – скажем, двести сиклей серебра. Это поможет тебе рассчитаться со всеми долгами, и еще останется достаточно, чтобы купить хорошее именье на берегу реки. Именье, в котором ты проживешь свои дни спокойно и счастливо.

– Ты – хитрая змея, вавилонянин! – зло проговорил воин. – У тебя нет души, и ты хочешь лишить души меня? Хочешь, чтобы я лишил жизни великого царя, любимца богов?

– Я хочу только, чтобы ты сыграл свадьбу со своей невестой и прожил счастливо свою жизнь. А еще я хочу, чтобы великий Вавилон, вечный и священный город, Врата Богов, вырвался из-под власти ассирийских царей и вернул себе прежнюю славу!

– Я понял тебя, вавилонянин, и запомнил твои слова. И я поеду, чтобы не отстать от других охотников.

Молодой ассириец вскочил на коня и помчался на север, не оглядываясь.

Так он скакал не меньше часа, пока не услышал слева от себя звуки охотничьих рогов и треск кустов, сквозь которые пробирались верховые. Над кустами мелькнул красный значок – вымпел, который носил оруженосец царя. Урук-Аббин спешился, стреножил коня, огляделся.

Если то, что сказал вавилонянин, – правда, он должен действовать быстро. Сейчас, во время охоты, можно спрятаться в кустах и послать в царя смертоносную стрелу…

Никто не найдет его, никто не узнает.

Цареубийство – страшное преступление, а разве не преступление отнять у него невесту, девушку, с которой он помолвлен еще ребенком?

Урук-Аббин вспомнил оргии, которые устраивает Ашурбанипал в своем дворце, и представил, как силой приведут туда чистую Аминахну, свет его очей, радость его жизни…

Он перестал колебаться, достал из колчана длинную халдейскую стрелу с красным оперением и двинулся сквозь кусты в ту сторону, где виднелся царский значок и откуда доносились громкие голоса охотников и звериный рык.

Так он пробирался несколько минут и наконец вышел на небольшую поляну. Он снова огляделся и хотел было идти дальше, как вдруг совсем рядом затрещали ветки, и огромное пыльно-желтое тело вылетело из зарослей. Урук-Аббин развернулся, поднял лук…

Слишком поздно!

Огромный лев уже прыгнул, и даже если воин успеет выпустить свою стрелу – стрела не остановит летящего зверя, тот всем своим страшным весом обрушится на несчастного охотника, разорвет его своими смертоносными когтями…

Урук-Аббин закрыл глаза. За долю секунды в его голове пронеслось множество мыслей. Он успел вспомнить свою невесту Аминахну, детство на берегу великого Евфрата, сражения, в которых ему довелось участвовать… и еще успел подумать, что боги хранят Ашурбанипала, своего любимца, что они послали этого льва, чтобы остановить его, Урук-Аббина.

Он уже ждал смерти, но пролетела секунда, другая – а он все еще был жив.

Тогда он открыл глаза и увидел огромного, истекающего кровью зверя, беспомощно лежащего на сухой траве, увидел копье в его боку, а над зверем – могучего воина в позолоченной кольчуге, с густой, выкрашенной хной бородой – любимца богов, царя Ассирии, царя страны Аккад великого Ашурбанипала.

Солнце, клонящееся к горизонту, освещало его со спины, и от этого золотой ореол окружил голову