Шрифт:
Закладка:
III. ЛЕЧЕНИЕ
Несколько врачей осмелились подорвать свои доходы, распространяя знания о профилактической медицине. Доктор Джон Арбутнот из Лондона в книге «Эссе о природе болезней» (1731) утверждал, что диета сделает почти все, что может сделать медицина. Он предвосхитил более поздние жалобы в трактате «Стоимость сохранения здоровья» (1744). Обучение студентов-медиков улучшалось медленно, итальянские университеты (Падуя, Болонья, Павия, Рим) по-прежнему лидировали, а Вена, Париж и Монпелье следовали за ними; но даже в них было всего четыре или пять профессоров. Каждый преподаватель собирал плату за свой курс и выдавал входные билеты, иногда на обороте игральных карт. В некоторых больницах стали преподавать клиническую медицину. Для легального занятия медициной или акушерством требовался диплом аккредитованного учебного заведения.
Как теория Георга Шталя об огне как «флогистоне» доминировала в химии за столетие до Лавуазье, так и его концепция «анимизма» доминировала в медицине. Отвергая взгляд Декарта на тело как на механизм, Шталь представлял душу как нематериальный жизненный принцип, лепящий тело как свой инструмент. Следовательно, считал он, природа в виде этой жизненной силы является главным агентом в лечении болезней; болезнь — это попытка анима восстановить нормальный тонус, работу и гармонию нарушенных органов; повышенная температура и учащенный пульс — это средства, которые природа использует для преодоления болезни; мудрый врач будет полагаться в основном на такие процессы самодетоксикации и неохотно будет применять лекарства. Шталь оставил без ответа вопрос о причине, вызвавшей расстройство. Один из ответов был дан Марком Антониусом Пленцисом, который в 1762 году возродил концепцию Афанасия Кирхера о болезни как следствии заражения микроорганизмом; для каждой болезни, говорил Пленцис, существует определенный инвазивный организм с определенным периодом инкубации. Это замечательное предвидение теории микробов не оставило следа в терапии XVIII века, и его пришлось возрождать во второй раз в XIX веке.
Были разработаны новые методы диагностики. Стивен Хейлз выступал за измерение артериального давления; Леопольд Ауэнбруггер ввел перкуссию грудной клетки как способ обнаружения жидкости в грудной клетке. Два шотландца, Джордж Мартин и Джеймс Карри, разработали клинический термометр.
Лекарства, хирургия и шарлатанство конкурировали за деньги пациента. Кровопускание все еще оставалось стандартной панацеей; один врач подсчитал в 1754 году, что во Франции ежегодно умирало сорок тысяч человек из-за чрезмерного забора крови. К концу века протесты нарастали и нашли эффективное выражение в «Аннотациях к венерологии» Вольштейна (1791). Лекарства множились. Официальная Лондонская фармакопея 1746 года исключила рецепты из паутины, рогов единорога и молока девственницы, но сохранила териак, глаза краба, древесных вшей, гадюк и жемчуг в качестве лечебных смесей. Фармакопея 1721 года официально утвердила парегорик (содержащий опиум), ипекак, винный камень, спирт sal volatile и другие новые лекарства; издание 1746 года добавило валериану, сладкий спирт niter и «бальзам» (настойку бензоина); издание 1788 года одобрило арнику, сассапариль, каскариль, магнезию, настойку опиума… Касторовое масло вошло в обиход в современной Европе около 1764 года, мышьяк — в 1786 году; колхикум был введен для лечения подагры в 1763 году. Уильям Уитеринг, парень из Шропшира, узнал от старой дедушки, что наперстянка (дигиталис) полезна при водянке; он занял достойное место в истории медицины, открыв ее полезность при сердечных заболеваниях (1783). Многие авторитетные врачи изготавливали и продавали собственные лекарства и брали плату скорее за свои рецепты, чем за визиты. «Патентованные лекарства», созданные по секретным и запатентованным формулам, сделали некоторых людей богатыми. Так Англия поглотила тонны «Эликсира Стоутона», «Британских масел Беттона», «Женских пилюль Хупера» и «Пастилок от глистов Чинга».
Шарлатаны были привлекательным элементом медицинской сцены. «Граф» Алессандро ди Калиостро, настоящее имя которого было Джузеппе Бальзамо, продавал эликсир долгой жизни богатым олухам в нескольких странах. «Шевалье Тейлор, вооружившись иглой для лечения катаракты, предлагал вылечить любое заболевание глаз; Гиббон и Гендель с надеждой слушали его. Джоанна Стивенс убедила парламент выплатить ей пять тысяч фунтов за разглашение секрета ее лекарства от камня; когда ее рецепт был опубликован (1739), он оказался соединением яичной скорлупы, улиток, семян и мыла; и в каждом из случаев, которые, как она утверждала, были вылечены, камень был найден в мочевом пузыре после смерти.
Самым известным шарлатаном восемнадцатого века был Франц Антон Месмер. В диссертации, которая принесла ему степень доктора в Вене (1766), он возобновил старое утверждение об астрологическом влиянии на человека; это влияние он объяснял магнитными волнами. Некоторое время он пытался лечить болезни, поглаживая магнитами пораженные части; позже, встретив священника, который, казалось, лечил только возложением рук, он отказался от магнитов, но объявил, что в нем самом живет оккультная сила, которая может передаваться другим при финансовой стимуляции. Он открыл офис в Вене, где лечил пациентов, прикасаясь к ним, как это делали короли при золотухе и как это делают сегодня целители веры. Полиция объявила его шарлатаном и приказала покинуть Вену в течение сорока восьми часов. Он переехал в Париж (1778 г.) и начал все заново, опубликовав книгу «Записки об открытии животного магнетизма» (1779 г.). Пациенты приходили к нему, чтобы их «загипнотизировали»; он прикасался к ним палочкой или пристально смотрел в глаза, пока не добивался полугипнотического подчинения своим внушениям; в этом гипнотическом процессе его уродство было устрашающим преимуществом. Он устанавливал магнитные ванны (baquets), содержащие смесь на основе сероводорода и снабженные железными выступами, которых пациенты касались, когда соединяли руки друг с другом; для большей уверенности в излечении Месмер сам касался каждого по очереди. Среди его пациентов были маркиз де Лафайет, герцогиня де Бурбон, принцесса де Ламбалль и другие видные придворные особы. Людовик XVI предложил ему десять тысяч франков, если он раскроет свой секрет и создаст Магнитный институт, открытый для всех; он отказался. В течение шести месяцев он собрал 350 000 франков. В 1784 году Академия наук назначила комиссию, в которую вошли Лавуазье и Франклин, для исследования методов
