благодаря своему эпохальному открытию (1758) абсорбционной функции лимфатических сосудов, классической «Анатомии плодной матки» (1774) и своему вулканическому нраву, который он объяснял тем, что, будучи анатомом, он привык к «пассивной покорности мертвых тел». Он умер в 1783 году, в возрасте шестидесяти пяти лет, от истощения, вызванного лекцией. Свою обширную анатомическую коллекцию он завещал Глазго, где она до сих пор хранится как Хантерианский музей.

Джон Хантер родился через десять лет после своего брата и умер через десять лет после его смерти. В двадцать один год (1749) он приобрел достаточно знаний, чтобы возглавить класс Уильяма по практической анатомии. Вместе с братом он решил проблему опускания яичек у плода, проследил плацентарное кровообращение и разветвления носового и обонятельного нервов, открыл слезные протоки и принял ведущее участие в раскрытии функций лимфатических протоков. В двадцать семь лет он поступил в Оксфорд, но, обнаружив, что латынь и греческий мертвее трупов, оставил колледж и поступил в армию хирургом. На действительной службе за границей он многое узнал об огнестрельных ранениях; после смерти он оставил классический трактат на эту тему. Вернувшись в Англию, он практиковал и преподавал хирургию, а также продолжал свои исследования в области анатомии и физиологии. В 1767 году с ним произошел несчастный случай, в результате которого он разорвал «ахиллово сухожилие» (которое связывает мышцы икры ноги с пяткой); в результате наблюдений за собой и экспериментов на собаках он пришел к выводу об успешной хирургии косолапости и других деформаций, связанных с сухожилиями. Случайно заразившись сифилисом, он отложил лечение, чтобы изучить болезнь на собственном опыте; Однако он совершил ошибку, отождествив сифилис с гонореей. Экспериментальным путем он доказал, что пищеварение не происходит у змей и ящериц во время спячки. В своем доме в Бромптоне он собрал для своих исследований странный зверинец из фазанов, куропаток, жаб, рыб, гусей, ежей, шелкопрядов, пчел, шершней, ос, орла, двух леопардов и быка. Он едва не лишился жизни, борясь с быком и отлавливая сбежавших леопардов. Он анатомировал более пятисот видов животных. Он изучал действие различных токсинов и в 1780 году признался, что «отравил несколько тысяч животных».

В 1785 году он сел за портрет Рейнольдса, но сначала оказался слишком беспокойным; сэр Джошуа уже собирался отказаться от портрета, когда Хантер впал в глубокую и неподвижную задумчивость, которая позволила художнику сделать набросок для портрета, хранящегося сейчас в Королевском колледже хирургов. Как и его брат, Джон отличался раздражительным и властным характером. Обнаружив у себя стенокардию, он говорил: «Моя жизнь в руках любого негодяя, который вздумает досаждать и дразнить меня». Опровергнутый одним из своих коллег, он впал в ярость и умер через несколько минут (1793). Его похоронили в Вестминстерском аббатстве, рядом с останками Бена Джонсона. Его коллекция из тринадцати тысяч образцов была приобретена Корпорацией хирургов благодаря правительственному гранту и в 1836 году стала Хантерианским музеем Лондона. Хантерианская оратория», произнесенная в его память, является ежегодным событием в английском медицинском мире.

В физиологии великим именем этого периода был Альбрехт фон Галлер. В молодости мы встречали его как поэта; в более зрелые годы он стал во главе своего рода благодаря «Элементам физиологии человеческого тела», которые вышли в восьми томах в 1757–1766 годах. В них не только были записаны все современные сведения по анатомии и физиологии человека, но и содержались его собственные открытия о роли желчи в переваривании жиров, а также о раздражимости или сократимости мышечных волокон независимо от нервов и даже в отрыве от тела. На основании этих и подобных экспериментов Дидро сделал вывод: «Если жизнь сохраняется в органах, отделенных от тела, то где же душа? Что происходит с ее единством?…с ее неделимостью?» На основании этих данных он утверждал, что все физиологические процессы являются механическими. Халлер не соглашался; раздражимость органических тканей, по его мнению, указывала на жизненный принцип, отсутствующий в неорганических веществах и несовместимый с механистической философией. Дальнейшие исследования Галлера показали, что «строение костей четвероногих животных в основном такое же, как у птиц», и что «кости человека ни в одной части своего строения не отличаются от костей четвероногих животных». В 1755 году он сделал первое зарегистрированное наблюдение атеросклероза — накопления кашицеобразного жира в стенках кровеносных сосудов. «Когда мы открываем страницы Халлера, — сказал сэр Уильям Фостер, — мы чувствуем, что перешли в современность».

Другие исследования поддержали механистическую точку зрения. Роберт Уотт показал (1751), что рефлекторные действия должны затрагивать лишь небольшой участок спинного мозга. Работы Пристли, Лавуазье, Лапласа и Лагранжа, казалось, сводили дыхание к химическим процессам, аналогичным горению. Эксперименты Реомюра (1752) доказали, что пищеварение происходит в результате химического действия желудочных соков; Спалланцани показал (1782), что это действие пищеварительных соков на пищу может продолжаться даже вне желудка; а Джон Хантер обнаружил, что после смерти эти соки начинают переваривать саму стенку желудка.

Спалланцани был одной из главных фигур в физиологии XVIII века. Мы видели его эксперименты по «спонтанной» генерации. Его интерес к пищеварению не знал границ. Он открыл пищеварительную функцию слюны. Он ставил опыты на себе, вызывая рвоту и глотая мешки и трубки, которые терпеливо извлекал из стула. Он первым показал, что систолическое сокращение сердца направляет кровь в мельчайшие капилляры. Он показал, что потоотделение не сродни дыханию, но может, до определенного момента, занимать место дыхания. Будучи аббатом, он стал авторитетом в области оплодотворения. Он обнаружил, что когда мужские органы лягушки покрыты вощеным льном, самка остается неоплодотворенной после спаривания; но когда он собрал мужскую жидкость со льна и поместил ее в контакт с яйцами самки, они стали оплодотворенными. Он добился искусственного оплодотворения млекопитающих, введя сперму кобеля в матку суки. Двадцатый век наконец оценил масштаб и значение его неутомимых экспериментов и признал его одним из избранных в священстве науки.

II. ИЗОБРЕТАТЕЛЬНОСТЬ БОЛЕЗНИ

Победил ли рост знаний изобретательность болезней? Вряд ли. Вольтер оценивал среднюю продолжительность человеческой жизни в его время в двадцать два года. В трущобах растущих городов был высокий уровень детской смертности, иногда достигавший пятидесяти процентов. В Лондоне пятьдесят восемь процентов всех детей умирали до достижения ими пятилетнего возраста. Широко практиковался отказ от младенцев. За восемь лет 1771–77 годов в Парижский госпиталь для подкидышей поступило почти