их челюсти и огромные фасетчатые глаза в сантиметрах от защитного поля, но никто к нему не прикоснулся. Выждав пару секунд, он двинулся к расщелине — её узкий край уже виднелся под ногами. Живая волна отхлынула, освобождая для сармата тропинку метровой ширины. Он уплотнил нижнюю и верхнюю части купола, оставив полосу для обзора напротив глаз, — он не понимал, из-за чего гимы остановились, но подозревал, что это ненадолго.

Щель в граните расширилась неожиданно — тут когда-то выломался целый каменный клин, и осталось двухметровое углубление. Гедимин остановился, направляя на него генератор поля. Ещё секунда — и с двух сторон от расщелины поднялись белесые стены и сомкнулись, отрезав укрытие «двух болванов» от стаи саранчи.

Раздавив подвернувшегося гима, Гедимин наклонился над провалом. Сквозь прозрачный купол, кое-как прикрывающий щель, на него глядели двое — обычные «макаки» в нелепой одежде с мехом по краям, без оружия, намертво вцепившиеся в сломанный миниглайд.

— Вылезайте, — сказал сармат, проведя по куполу двумя пальцами. Этого хватило — оставалось только удивляться, как поле продержалось так долго под натиском гимов. Люди вжались ещё глубже, и один из них выставил вперёд миниглайд.

— Ну? — Гедимин, сердито сузив глаза, протянул к расщелине руку. «Если застряли — как вытаскивать?» — мелькнуло в голове и тут же угасло — ближайшая «макака» молча плюнула сармату в ладонь.

Так же молча схватив одну «мартышку» за волосы, а вторую — за меховой капюшон, Гедимин дёрнул на себя. «Не застряли,» — с кривой ухмылкой подумал он, ставя их на землю и обматывая защитным полем.

— Идти шаг в шаг! — рявкнул он. — Ясно?

Большой купол растворился. Гедимин схватил огнемёт, ожидая, что гимы со всех сторон бросятся ему на плечи, но тварей на холме уже не было. Живое «море» колыхалось в тридцати метрах от сармата — гимы, прибиваемые к земле дождём и потоками напалма, пытались добраться до десантников, повисших на спасательных тросах. Глайдеры сматывали их быстро, сбивая на лету прыгающих насекомых. Земля между холмом и копошащимся скоплением дымилась — тут взорвались две гранаты.

По броне Гедимина скользнула синяя вспышка — третий глайдер, кружащий в небе, нашарил его лучом. Следом полетел магнитный трос. Сармат, не доверяясь магнитам, ухватился за него двумя руками. Два конуса из защитного поля свисали по бокам, прикреплённые к броне; там что-то трепыхалось и, кажется, ругалось, но шум глайдера всё заглушал.

Корабль уже летел, сматывая на ходу последний трос, когда Гедимин увидел внизу две ярких белых вспышки — плотное скопление гимов, не дав ему рассеяться, накрыли двумя гранатами. Трос дёрнулся, подтаскивая сармата к самому брюху глайдера. Тот опустил руку в конус, ухватил кого-то за подвернувшуюся часть — кажется, опять за волосы, — и вытолкнул в открытый люк. Второй успел подсунуть руку. Отправив наверх и его, Гедимин подтянулся и выбрался на палубу, сматывая за собой трос. «Подъёмник тут слабый,» — мелькнуло в голове. «Осторожнее с десантированием…»

— Сиди, где сидишь! — донеслось из открытой рубки. — Идём на базу!

Сармат развернулся и сел поудобнее, придерживаясь когтями за качающуюся палубу. Правая ладонь казалась ему мокрой, запачканной, но, присмотревшись, он не увидел даже мокрого пятна — всё вытерлось о «макак».

— Эй, капитан, вы всё видели! — донеслось оттуда, где стояли десантники; голос был незнакомый, слишком тонкий для взрослого самца. — Вы подтвердите! Эта слизь едва не сняла с меня скальп!

— А у меня теперь ссадины, — поддержал второй голос, ещё более тонкий. — И рваная куртка. Эй, я требую компенсации!

Глайдер резко вильнул в сторону.

— Тихо! — гаркнул Люк; Гедимин не видел его лица, но от громкости вопля даже вздрогнул — похоже, командир был так же сердит, как сам сармат. — Ещё один звук — вернётесь к гимам! Вас живыми никто не видел, а твари — рядом. Всё ясно⁈

Глайдер садился в полной тишине. Гедимин, вытерев сухую ладонь о палубу, поднялся на ноги, как только чужие шаги смолкли. В открытый люк он увидел, как передают охране космодрома спасённых «макак», и как командиры кораблей объясняют «копам» что-то, оживлённо жестикулируя. Он выбрался наружу, прошёл вдоль фюзеляжа, отмечая появившиеся вмятины и вытирая бурую жижу, — то ли он не заметил атакующих гимов, то ли насекомые добрались до глайдера, пока сармата на борту не было.

— Эй, не надо, я сам, — услышал он смущённый голос Хейза. — Иди в дом. Дот пошла за кофе… Ты блины ешь?

Сармат качнул головой.

— Там тесно, — ответил он, не оборачиваясь. «Интересно,» — думал он, сердито щурясь. «Заплевали скафандр, а жжёт кожу. Чем её теперь отмывать?»

— Брось, идём! — к глайдеру подошёл ухмыляющийся Люк. — Ты отличился, теск. Это надо отметить. Хейз, у тебя с собой?

«Поищу у них какое-нибудь мыло,» — решил сармат, нехотя переступая порог штаба. Там, как он и ожидал, было тесно — дождь к полудню ещё усилился, загнав всех под крышу. При появлении Гедимина к нему обернулся каждый, даже те, кто вцепился в чашку с кофе. Под настороженными взглядами ополченцев сармат прошёл к стене и сел, подвернув ногу под себя. Не успел он ещё устроиться, как Люк вышел на свободный пятачок и похлопал в ладоши, привлекая внимание.

— Сегодня нам нелегко пришлось, — ухмыльнулся он, показывая всем большой палец. — Но мы справились, а гимы огребли по жвалам. А особенно отличился наш новый стрелок, теск по имени… Джейд? Джед?

Хейз, выискивающий что-то в многочисленных карманах комбинезона, едва заметно вздрогнул и покосился на сармата со странным выражением лица. Некоторые из десантников вежливо похлопали.

— И это его второй день! — продолжал Люк. — Он заслужил наш значок. Хейз?

— Нашёл, — пилот протянул ему что-то маленькое и широко улыбнулся, показав зубы. — Да, этот его прыжок прямо в стаю — это было нечто! Не делайте так, люди. Я так и не понял, как он там выжил!

— Держи, Джед, — Люк протянул ему раскрытую ладонь. На ней лежала миниатюрная цацка — насекомое с металлическими лапками и