Шрифт:
Закладка:
Нет у меня надежды… и, видимо, поворачивай лыжи на Париж. А там мне совсем плохо, нет ни молока, ни белых сухарей. Да… и горе там: Ивана Ивановича свезла Юля в психическую больницу… размолол его Париж, вы-вихнул. И, вообще, письма из Парижа, от всех, — сплошь «данс макабр». Смерти, смерти… Жду письма из Америки от епископов861 и друга одного… да нет, не будет утешения.
Меняют здесь без всяких условий, давай только. Да вряд ли ты и приедешь, по письму слышу: вся ты в бытовых тяготах, и хладно, тревожно-смутно твое письмо. Будто ты _в_н_е_ меня. Что же, это тоже логично: ты меня _в_с_е_г_о_ узнала, дальше — лишь 2-ое издание…
Грустно мне, до горечи, что дни твои текут так бесплодно, в беличьем колесе. Доколе же, Господи?!..
Я здесь влачусь… жду у моря погоды, и весь размокроподился: живой мысли не ощущаю, и нет «волнения» охлажденного, для работы. Здесь, у русско-швейцарцев, полное безразличие к… _р_о_д_н_о_м_у. Ошвейцарились..? Влачатся, забыв об упованиях. Да и таких-то кот наплакал… — не о «ди-пи»[260] говорю: этих и не видал, где-то в лагере… — да и есть ли они? Здесь жизнь сытно-покойная, только и заботы — «держать нейтрал». До поры все это…
Не чаю, что свидимся. Становь на мне крест. Тошно на белый свет глядеть.
26. III —
Продолжаю… — Узнал, как писать адресовать:
Сверху:
Private — (личное) —
Mr. George Kennan. State Department. Washington. Etats-Unis[261]
Попытай сердце, — м. б. ответит — да? Тогда приведи хоть такие доводы: почему настоятельно прошу прочной визы: и трудные бытовые условия во Франции, — ни молока, ни хлеба..! — но, главное, _н_е_т_ спокойных условий для завершения литературной работы. Нужен, мол, православный монастырь, а в Европе его не найти. Соединенные Штаты Америки — единственное место — благоприятное. Но ты сумеешь сжато дать понять и мой ранг писателя, и _д_у_х_ моего творчества: о России, о ее духовной сущности, о русском народе. Ведь _в_с_е_ мое — о _н_а_ц_и_о_н_а_л_ь_н_о_м_ нашем. Ты знаешь это. Этим и объясняется, что мои книги вызывают интерес у мирового читателя, переведены на свыше 20 иностранных языков[262] — более 50 книг. На английском языке — 4862: «Солнце мертвых», «Это было», «Неупиваемая», «История любовная». Содержание главных книг, более половины, — связано с эпохой большевизма, с его воплощением не только в русской жизни… — возьми — «На пеньках»! Дело идет о _с_у_д_ь_б_е (ах) человечества… — так и отмечала критика, и Редьярд Киплинг863, никогда не писавший писателям, — терпеть не мог, как сообщал мне мой переводчик-англичанин, — почувствовал желание написать мне по поводу «Это было», — а я и не посылал ему книги. Таким образом я мог бы явиться как бы «экспертом» в «русских делах» — для гг. иностранцев. Дж. Кеннан и состоит в Департаменте иностранных дел — «по русским делам». Да, хотел бы я _о_с_в_е_т_и_т_ь, — если бы меня запросили! — многое в сем вопросе, в чем до сей поры путаются и путают политики… — явился бы предстателем за Россию! Нашел бы данные: почему Россия _н_у_ж_н_а_ миру, и как! — _к_а_к!! — надо поступать — а ведь _и_м_ придется решать это! — с русским народом (это упрямая подмена России — бесами!). Нашел бы, _к_а_к_ надо, сознавая чутко свою ответственность. Разве это не довод для того, чтобы внимательно отнестись к моему домогательству о визе?.. Ты, если найдешь возможным, — для себя! — напишешь и все представишь, как можно верней и убедительней, ты _у_м_н_а_я. М. б. мы и послужим как-то — Ей! Но, повторяю, ради Бога, не вынуждай себя писать, если не лежит душа: я обойдусь, что-нибудь сам придумаю… попытаюсь…
10 и 11 апр. предположены мои выступления в Берне: I, — для небольшой группы, 15–20 человек, — просили, _о_ч_е_н_ь, прочитать «Куликово поле». Оно печатается в «Православной Руси», со 2-го No — сего года, кусочками. Будет печататься до мая. И. А. пишет мне, — это не часто от него: «Как _п_р_е_к_р_а_с_н_о_ Ваше „Куликово поле“ и как обидно, что оно идет кусками… и _в_с_е_ обрывается..!»864 2-ое чтение одиннадцатого апреля — публичное, человек на полтораста. Здесь совсем мало русских! И эти полторы сотни — с приезжими из разных концов Швейцарии. Буду читать из «Няни», «Богомолья», «Лета Господня». Материально это даст сущий пустяк, конечно. Отказаться не хватило духу. Дважды приезжали. Много есть еще писать тебе, но… я загружен письмами, и задавлен душевно… делаю страшные усилия — написать. Болезнь моя — нестерпимый зуд — кажется, еще хуже. Мучаюсь. Говорят — «невралгия кожных нервов…» — если бы твой гомеопат дал средство! Этот недуг, вот 23 месяца, изводит меня… И почему-то я верю, что от тебя, через тебя! — придет исцеление!..
Целую тебя, голубка, жду — м. б. свидимся? — Твой В.
198
О. А. Бредиус-Субботина — И. С. Шмелеву
6. IV.48
Дорогой Ванюша,
Эти дни я писала Ж[оржу] К[еннану], — не знаю, дойдет ли до него это письмо без точного адреса, да и очень хорошее извинение это для неответа. Я и с этим считаюсь.
Советую тебе самому лично еще ему написать (George Frost Kennan), сославшись на мое письмо, но не давая понять, что тебе что-либо известно о наших бывших взаимоотношениях. Я и сама не «взывала» к его сердцу, обходя прежнее. Ты понимаешь, что это для меня невозможно. Я делала упор на твою значительность и величину, сказав, что в положительном смысле ты вполне «их». Сам ты эту статью можешь еще лучше развить.
Не дивись и не серчай, что письма мои смятенны; не удивительно, потому что живем, как таракан на жару. Все в эти недели должно решиться с квартирой. Я считаюсь с возможностью дело проиграть, т. к. комиссия по жилищному вопросу никакой инстанции не подчинена и, состоя из друзей нашего хама, подтасовывает карты. М. б. придется буквально брать с боя, занимая скорее мебелью и запирая двери. При таких условиях мне невозможно пока уехать из дома. Но я очень хочу и как только будет можно приеду. Как долго ты там пробудешь?
Напиши мне обязательно, почему Ивана Ивановича пришлось поместить в психиатрическую лечебницу? Что с ним случилось? Обязательно напиши,
