Реликвии Перси и «оссиановские» поэмы Макферсона пробудили интерес к средневековой поэзии, тайнам и романтике; Клопшток и Генрих фон Герстенберг оживили дохристианскую мифологию Скандинавии и Германии.

Иоганн Георг Гаманн до 1781 года был капельмейстером восстания против разума. Родившийся, как и Кант, в пасмурном Кенигсберге, сильно проникнутый религиозным чувством своего отца, получивший университетское образование, он в бедности работал репетитором и находил утешение в протестантской вере, стойко переносящей все удары Просвещения. Разум, утверждал он, — лишь часть человека, недавно развитая и не основополагающая; инстинкт, интуиция, чувство — глубже, и истинная философия будет основываться на всей природе и разнообразии человека. Язык возник не как продукт разума, а как дар Божий для выражения чувств. Поэзия глубже прозы. Великая литература пишется не знанием и соблюдением правил и причин, а тем неопределимым качеством, которое называется гением и которое, руководствуясь чувством, преодолевает все правила.

Фридрих Якоби был согласен с Гаманном и Руссо. Философия Спинозы, по его словам, совершенно логична, если принять логику, но она ложна, потому что логика никогда не достигает сердца реальности, которое открывается только чувству и вере. Существование Бога нельзя доказать разумом, но чувство знает, что без веры в Бога жизнь человека — трагическая и безнадежная тщета.

С этим возвышением чувства и поэзии тевтонская душа была готова к таким полетам воображения, которые заставили вторую половину восемнадцатого века в Германии вспомнить пылкость и плодовитость елизаветинской Англии. Журналы поэзии множились, переживая свой обычный короткий срок жизни. Иоганн Генрих Фосс, помимо переводов Гомера, Вергилия и Шекспира, написал нежный роман в стихах «Луиза» (1783–95), который покорил сердце Германии и возбудил Гете к соперничеству. Саломон Гесснер завоевал международную аудиторию своей нежной лирикой и прозаическими пасторалями. Матиас Клаудиус тронул сотни тысяч матерей идиллическими песнями о домашнем уюте, такими как его «Колыбельная при свете луны» (Wiegenlied bei Mondenschein zu singen):

Так что, шути, ду Кляйне! Что ты хочешь? Sanft ist im Mondenscheine Und süss die Ruh. Auch kommt der Schlaf geschwinder, Und sonder Müh. Der Mond freut sich der Kinder, Und liebet sie. Спи, моя девочка! Почему ты плачешь? В лунном свете мягко и сладко отдыхать. Тогда быстрее наступает сон, и без боли. Луна радуется детям и любит тебя.85

Готфрид Бюргер обладал всеми качествами романтического гения. Сын пастора, он был отправлен в Галле и Геттинген для изучения права, но беспутная жизнь привела к тому, что он покинул колледж. В 1773 году он добился всеобщего отпущения грехов своей балладой «Ленора». Возлюбленный Леноры отправляется с армией Фридриха на осаду Праги. Каждое утро она просыпается ото сна и спрашивает: «Вильгельм, ты верен или мертв? Как долго ты еще будешь здесь?» Война заканчивается, войска возвращаются, жены, матери и дети встречают их с радостью и благодарностью Богу.

Sie frug den Zug wohl auf und ab Und frug nach allen Namen, Dock keiner war der Kundschaft gab Von alien, so da kamen. Als nun das Heer vorüber war, Zerraufte sie ihr Rabenhaar, Und warf sich hin zur Erde Mit wütiger Gebärde. Она расспрашивала всех в том шествии И просила каждого назвать его имя, Но никто не дал ей слова, Никто из всех, кто пришел. И когда солдаты ушли, она разорвала свои волосы и бросилась на землю в муках дикого отчаяния.

Мать говорит ей, что «все, что делает Бог, хорошо»; Ленор отвечает, что это заблуждение, и просит о смерти. Мать говорит ей о рае и аде; Ленор отвечает, что рай — это быть с Вильгельмом, а ад — быть без него. Весь день она бредит. Ночью к ее двери подъезжает всадник, не называя своего имени, и предлагает ей поехать с ним и стать его невестой. Она едет за ним на его черном коне и скачет всю ночь. Они приезжают на кладбище, вокруг них танцуют призраки. Внезапно всадник превращается в труп, и Ленора оказывается прижатой к скелету. Пока она колеблется между жизнью и смертью, духи выкрикивают такие слова:

Гедульд, Гедульд! Если Герц так же силен! Mit Gott im Himmel hadre nicht. Des Leibes bist du ledig; Gott sei der Seele gnädig! Терпение, терпение! Даже когда сердце разрывается! С Богом на небесах не ссорьтесь. Тело твое обрезано;