и шпагой. Джулиано избрали папой в 1503 году на конклаве, длившемся всего сутки. Его понтификату надлежало остаться в истории и памяти, недаром принятое новым папой имя — Юлий II — прямо и недвусмысленно намекало на Юлия Цезаря. Папа — политик и воитель, вдохновитель и инициатор грандиозных проектов, создатель национальной монархии, в структуре которой преемник Святого Петра, pontifex maximus, является неоспоримым лидером с императорскими полномочиями. Его идеал — модель правления Октавиана Августа; его безграничная энергия обрушивается на все области, включая искусство, рассматриваемое им исключительно как эстетическое выражение одного из возможных инструментов политики — и не более того.

Именно он твердой рукой завершит неоконченные проекты Николая V и даст старт реализации новых. Уже через три года после вступления на престол, в 1506 году, он возложит на одного из лучших архитекторов того периода, Донато Браманте, миссию спроектировать новый собор, который заменил бы находящуюся в аварийном состоянии базилику Константина. Воплощение проекта в жизнь растянется на столетие с лишним, станет задачей множества сменяющих друг друга понтификов. Внешние конструкции обретут сегодняшний вид к 1621 году, еще дольше продлится внутренняя отделка. Римляне даже поговаривали, что затея такого размаха никогда не будет доведена до финальной точки.

Доверенная Браманте стройка продвигалась в быстром темпе: 18 апреля 1506 года заложили первый камень. Ключевой идеей было не разрушать сразу до основания старую церковь, а начать с переделки существовавших внешних конструкций. В следующем году приступили к сносу, что вызвало немало критики и полемических выпадов в отношении методики, прежде всего потому, что античные сооружения через пару месяцев выглядели столь же неприглядно, как и любые стройплощадки: отдельные части изуродованы, структура и опоры деформированы, а крыша почти полностью демонтирована.

В 1513 году семидесятилетний Юлий умирает, вслед за ним папский престол занимают двое его преемников из дома Медичи, а в 1534 году, после кончины Климента VII, на троне Святого Петра оказывается Павел III (Алессандро Фарнезе). Этот папа оставил по себе хорошую память, если не брать в расчет его неприкрытый непотизм — к примеру, он сделал кардиналами двух собственных юных внуков от прижитого когда-то сына. Именно он, папа Фарнезе, в конце 1546 года предложит Микеланджело взять на себя ответственность за «стройку Святого Петра». Художнику семьдесят два года, его здоровье подорвано, а задача сложна; сперва он прибегает к уловкам, стараясь уклониться от работы, которая даже ему, непревзойденному мастеру, кажется чрезмерно тяжелой. Однако папа настаивает. Вазари считает, что в этом выборе понтифик и правда «был вдохновлен Богом». В итоге Микеланджело уступает и соглашается, но при одном условии: если уж ему предстоит руководить процессом, то только он и должен принимать решения, без вмешательства с чьей-либо стороны.

Это неслыханная просьба, имевшая не только профессиональные, но и политические последствия; вообразим, что Микеланджело выдвинул ее в надежде получить отказ. Нам с вами, знающим о том, каковы будут результаты, легко рассуждать, что папа сделал наилучшую ставку из возможных; а вот тогда никто в столь очевидном результате не был уверен, к тому же возведение собора продолжалось уже не один десяток лет и стоило «многих средств». А ведь именно этому собору надлежало стать духовным центром религии, чьи основы сотрясали невиданные события: лютеранская реформа и схизма короля Англии Генриха VIII. Буонарроти был прославленным художником, его предыдущие произведения чудесны и достойны восхищения, однако выступить в роли архитектора и прораба — даже для него это в новинку, особенно принимая во внимание титанические усилия, необходимые для реализации такой затеи. Невероятно, но факт: папа согласился. 1 января 1547 года motu proprio (по собственной воле) понтифик доверил проект Микеланджело практически с неограниченными полномочиями, вручив ему в письменной форме «любую власть, которая потребуется, чтобы сделать или переделать, увеличить или уменьшить либо изменить всякую вещь на его усмотрение».

Вариации не заставили себя ждать. Микеланджело забраковал чертеж, предложенный Сангалло, посчитав его слишком перегруженным и запутанным, чрезмерно дорогим и чересчур «немецким», то есть готическим; он укоротил некоторые уже имеющиеся стены трансепта и внес модификации в эскиз купола, созданный Браманте за сорок лет до этого. Нетрудно представить себе, сколько протестов, обид и зависти вызвали эти резкие меры. Судачили о тщеславии, выброшенных на ветер деньгах, бесстыдных амбициях.

Был даже сформирован специальный орган — Конгрегация депутатов, — которому делегировались функции надзора за строительством храма и связанными с ним затратами. Именно из стен Конгрегации раздавалась самая яростная критика тех, кто, считая себя сведущим и компетентным в данном вопросе, полагал, что их задвинули в тень. В марте в замке Святого Ангела состоялось заседание, на котором председательствовал лично папа Фарнезе. Многие из его участников жаловались, что для удовлетворения всех требований флорентийского мастера придется уничтожить две трети сделанного ранее. Разве в этом есть хоть какой-то смысл? И где это видано, чтобы так бездумно распылялись денежные ресурсы и усилия? К тому же именно нужда в звонкой монете для возведения собора и спровоцировала среди прочих причин лютеранский бунт. Вдобавок все помнят, что ранее сам папа утвердил план Сангалло, от которого теперь отказывались напрочь.

Однако Павел III был непреклонен: воспользовавшись своей суверенной властью, он подтвердил, что среди всех рассмотренных чертежей лучшие принадлежат Буонарроти, а потому ими отныне и далее и следует руководствоваться во всем.

Микеланджело вернулся к первоначальной идее Браманте о вписанном в квадрат греческом кресте (с четырьмя равными по длине рукавами) в основании собора, над которым в точке пересечения двух осей вознесется огромный купол. Логичным был и следующий шаг: усиление несущих стен, превратившихся в те циклопические, что мы видим сегодня, за счет чего пространство внутри базилики «испарялось», разреживалось спроектированными Браманте колоннами и кольцевыми коридорами, задуманными Сангалло. Микеланджело разработал и конструкцию купола, который в год его смерти (1564) находился на стадии создания цилиндра: мощные двойные колонны («близнецы»), чередующиеся с большими оконными проемами.

Папа Сикст V (Феличе Перетти, 1585–1590) сразу после своего избрания придаст новый импульс всему проекту, а также станет инициатором многих других начинаний. При Юлии II были проложены виа Джулиа и виа Лунгара по обоим берегам Тибра; Лев X и Павел III придумали знаменитый Трезубец (Триденте) — расходящиеся лучеобразно от Порта дель Пополо (Народных ворот) в сторону центра улицы Бабуино, Корсо и Рипетта. При Григории XIII была проложена виа Мерулана, соединившая Латеранский холм с базиликой Санта-Мария-Маджоре.

Сикст V («нет большего самодура и более черствого безумца, чем папа Сикст», отметит Джоаккино Белли) за отведенную ему пятилетку успеет сделать почти все. Например, при нем на вершинах двух колонн с