Шрифт:
Закладка:
– Ну, во-первых, никто не отменял приспособления типа телег и всяких штучек на колесиках, а во-вторых, женщины тоже могут быть сильными физически.
– По-твоему, девушка с телегой и огромным мешком в ней ни у кого не вызовет подозрений? В городе, в мегаполисе, Слава! С телегой, Слава!
– Хотя бы рассмотрите эту версию! От вас не убудет. Мне кажется, мы на верном пути.
– Я не могу представить в суде улику, основанную на твоем мнение! Мне нужны голые факты, а не предположения, это ясно?! – его все еще колотило от реального сна. Прошлое важнее всего, оно не отпускает тогда, когда хочется.
Киров пришел домой, открыл бутылку водки и выпил 100 грамм для храбрости. Вот для чего нужны свадебные альбомы, чтобы можно было сидеть одинокими вечерами и рассматривать, каким ты был молодым и наивным. Раисе всегда шел белый, но в этом снежном платье… Он с трудом дышал всю свадьбу. Еще 100 грамм.
Дорогие дамы! Можно предать того, кого любишь. Можно.
Глава 8.
Я осталась в доме Дениса. Сказать, что не было ночи лучше в моей жизни – ничего не сказать. Его тетя расположилась в другом крыле, мы не заметили, что она слушала винил до самого рассвета, погруженная в воспоминания о том, что больше никогда не приблизиться к реальности.
Утром мы плотно позавтракали все вместе. Я сослалась на необходимость написания очередной главы и позволила увезти себя домой. Еще полчаса потребовалось на то, чтобы заставить моего возлюбленного оторваться от меня, я не испытывала ощущения лучше.
В моем доме было пусто и тихо, часы били полдень. Я залезла в корзины, хлеб покрылся плесенью, и был слишком жестким. Было ли мне жалко людей, которых я оставила без воды и пропитания? Нет, я сочувствовала себе, потому что была вынуждена спуститься из рая в этот грязный ад, который я сама себе выстроила. Ничего не поделать, редактор звонил уже трижды, хочет увидеть начало, хотя бы первые 70 страниц. У меня было всего 20. Скудно по любым меркам. Чтобы продолжать этот образ жизни мне требовались убийства. Эта книга будет последней, основанной на реальных событиях. Я завяжу. Перееду в деревню, буду печь пироги, выйду за Дениса и рожу детей. Как только опубликую эту рукопись и получу успех смогу делать, что захочу. Мой талант – это же не просто повествование жестких историй, я писатель, наверное. А значит, у меня есть воображение. Напишу что-нибудь очень романтичное, о встрече двух разных людей в большом городе. Где-нибудь в Париже. На берегу Сены. Она будет любоваться пейзажем, а он не сможет пройти мимо. Такое должны писать женщины. Любовные романы, красивые истории, сказки.
В морозилке были запасы блинов с мясом, и я решила побаловать своих заключенных, до магазина было не дойти, я могла пересечься с Дарьей Викторовной, которой я не хотела врать.
На всю готовку у меня ушло полчаса. Я почувствовала себя Красной Шапочкой, собирающейся к больной бабушке. Неизвестно живы ли мои подчиненные. Я такая безответственная и такая влюбленная. Конечно, если бы они умерли, это облегчило мой переход к новой жизни. Но если я не допишу книгу – влезу в долги. Денис бы разобрался с этим, но я ненавидела что-то недоделывать. Все скучные повести, которые причиняли мне бесконечное страдание каждым словом, были дочитаны до последней страницы. Каждый нудный фильм, под который хочется уснуть, был высмотрен мною до последнего кадра. Я была из тех людей, кто не останавливался на половине пути. Если эта рукопись получит хорошие отзывы, я смогу писать, о чем угодно, хотя бы попробовать.
Пока жарились блины, я написала письмо со следующем шагом. Пора было оставить четверых. У меня не так много времени, завтра мы с Денисом едем в Иваново, под предлогом покупки нового постельного белья. На самом деле, я хотела погулять по городу, посмотреть его так, как следует. Хорошо провести время. Быть женщиной мне нравилось больше, чем власть над людскими судьбами.
Я гуляла по лесу, вдыхая свежий аромат летних цветов. Мой шаг был нетороплив, все меньше хотелось проводить время с теми, кого я приговорила к близости с моим миром. Теперь это все казалось пятном на белой рубашке наших отношений с Денисом. Вдали виднелись грибники. Мне стало не по себе. Кто знает, как часто они там и как далеко заходят? Почему никто из людей не показался здесь до того, как я оборудовала пыточную.
– Эй! Прошу прощения! – я сделала самый доброжелательный вид, который у меня был в запасе. Лишняя агрессия ни к чему. Мне нужна была только информация. У двух старичков был потерянный вид. Кажется, не местные. – Здесь обычно не бывает людей. Вы потерялись?
– Да! Эти леса все как один. Вышли на грибную полянку и не заметили, как очутились тут. Хорошо, ты попалась! Как к шоссе выйти? – я прокричала им все указания и седые головы скрылись вдали, рассыпаясь благодарностями. От катакомб они были далеки, но я впервые осознала, что моя затея крайне опасна. Кто угодно может наткнуться и полюбопытничать. И тогда я окажусь на скамье подсудимых, Денис никогда не захочет даже взглянуть на меня и снова одиночество и бесцельное существование. При таком раскладе мне не светит меньше пожизненного. Вот же вляпалась.
Люки от труб порядочно заржавели. Ночью шли еле заметные дожди, но на старом железе сказалось. Внизу не было ничего, кроме темноты, но я чувствовала всем своим существом, как за мной наблюдают. Сомнений не было, они пытаются найти выход и это их единственный шанс. Я знала, что Скорляк надоумил их, с ним требовалась особая осторожность. Для меня эти попытки к спасению были мышиной возней. Я была теперь далека от того жестокого мира, к которому меня определили с рождения. Теперь я поняла, что могу был желанной просто так. Никогда бы не подумала, что довериться мужчине для меня будет так просто. Говорят, что так происходит, когда встречаешь своего человека, судьбу. Все становится на свои места, все правильно. В моей блондинистой голове не всплыл ни один случай из прошлого. Меня накрыло одеялом его любви, и я не хотела знать, что происходит вне этого пухового рая.
Как только я отворила железную массивную дверь, до меня донесся контраст запаха. Смердело потом, отходами и умершим воздухом. Мне было противно, что
