под настроение. На полу оказался список нужных к Новому году вещей, пара телефонных номеров на крошечных бумажках, планы на зиму, маленькая карта Европы и несколько фотографий деревушек, видимо, сделанные во время прогулок в горы.

– Ай! – с досадой поджал губы лепрекон, оценив масштаб разрушений, и отступил к подоконнику, чтобы больше ничего не задеть ненароком. – Извиняюсь.

– Не волнуйтесь, сейчас все исправим! – с энтузиазмом ринулся подбирать разлетевшиеся бумаги Уилл.

– Сидел бы спокойно, я б убрал, мне ж не триста лет, – добродушно проворчал Берн.

– А сколько вообще живут арикъялны? – мигом отреагировал на упоминание возраста молодой человек.

– Ну, как тебе сказать… Сейчас принято считать, что средняя продолжительность жизни у нас – сто восемьдесят лет. А вот в прошлом веке всего сто тридцать было, я тогда и не чаял до двухтысячных годов дожить. Но прогресс знатно скакнул вперед, мы ведь вашими достижениями тоже пользуемся. Если люди живут дольше, то и мы живем дольше. Еще показатель в зависимости от народа и местности варьируется, но там разница обычно небольшая, лет десять всего.

– Ух ты! У нас за это время поколения четыре состариться успеет, если не больше! – оценил масштабы Уилл. – Спасибо, что рассказываете.

– Было бы за что благодарить, – улыбнулся Берн. – Что ж мне, молчать тебе в ответ, что ли? Подождите тут пару минут, я сейчас приду.

И кобольд, поднявшись со стула, быстрым шагом вышел из кухни.

– А мне ты спасибо не говорил, – с легкой укоризной произнес Кадер.

– Э-э, я… Я как-то не подумал даже! – забеспокоился Уилл. – Извини, если обидел.

– Да шучу я, ты что! – поспешил успокоить его джинн. – Но если вдруг захочется поблагодарить меня просто так, я буду рад.

– Скажи-ка, Кадер, а как ты с мелким познакомился? – спросил молчавший до этого Дирк, пристально изучая Уилла. Облокотившийся на подоконник лепрекон выглядел так, словно что-то вспомнил, но был не до конца в этом уверен.

– Я не мелкий, – отрезал Уилл. – Я повидал уже два столетия, и вообще, стар как мир[27].

– Неплохо, – усмехнулся лепрекон, – но «мелким» я тебя называть не перестану. Разве что ты попробуешь мне заплатить.

Уилл хотел показать неприличный жест в ответ, но в итоге решил ограничиться презрительным закатыванием глаз.

– Ну, я случайно встретил Уилла после работы, – немного подумав, ответил джинн. – Мы поговорили, я подарил ему чай. На том бы и разошлись, если б он не заболел через пару дней. Не мог же я его так оставить! Пришлось пойти навестить, заодно и лекарства ему принес. А он, когда выздоровел, вернулся долг отдать…

– Погоди-погоди, – остановил его Дирк, – то есть ты просто так решил потратить время и средства на незнакомого тебе человека?

– Ну да, – ничуть не смутился Кадер. – Во-первых, на тот момент мы уже познакомились. А во-вторых, его семья и друзья остались в другой стране. Кто бы тогда ему помог? Мне-то от этого хуже не станет. Как говорится, сделанное добро все равно к тебе вернется.

– А ты интересный кадр, – Дирк шмыгнул носом, – наивный, как ребенок в детском саду. Видно, что еще не успел хлебнуть жизни. Это не совсем так работает.

Две пары глаз недоуменно уставились на него. Удостоверившись, что завладел вниманием слушателей, лепрекон продолжил:

– Отдавать-то ты можешь сколько угодно, да только вот все это тебе не вернется. Дело убыточное и крайне неблагодарное. Жизнь любит брать со всех налоги. Это как обменять одну валюту на другую, а потом обратно на свою. И при этом наивно рассчитывать, что в итоге у тебя на руках окажется первоначальная сумма. Нет уж, если к тебе что-то и возвратится – что тоже не факт! – то это будет явно меньше отданного. Поэтому свои порывы делать что-то для других лучше оставлять при себе. По крайней мере, тогда ты не будешь чувствовать себя обобранным и обманутым.

– Но я не чувствую… – начал было Кадер, однако тут на кухню вошли Эсси и Тереза, и разговор оказался благополучно замят.

Запахло вишневым тирольским пирогом и горячим облепиховым чаем. Дирк немного успокоился и перестал нервничать и ворчать. Он показал свое письмо и сравнил его с посланиями Берна и Терезы – все они явно принадлежали одному и тому же автору. Лепрекон поразмышлял и согласился с планом Эсси: проверить остальных арикъялнов в округе было разумно. Ну и предупредить заодно, что список адресатов начал пополняться, а значит, надо держать ухо востро.

Уилл рассеянно витал в облаках: опять эти письма по неизвестно какому кругу! Раз с арикъялнами не случилось ничего страшного, то, может, стоило оставить эту тему и не обращать внимания? Почему все так волнуются? Но сидеть дома ему не хотелось, а лениво слушать собравшихся было все равно веселее, чем корпеть над тестами про концепции менеджмента.

Но ни Уилл, ни кто-либо еще из присутствующих, кроме Дирка, не знал, что в городе сейчас куда опаснее, чем кажется. Эсси могла лишь догадываться об этом, а остальные напоминали беззаботных туристов на пляже, не придающих значения грядущему цунами, готовому вот-вот поглотить тихую солнечную гавань.

Аккуратно, на цыпочках, подкрался вечер, и все понемногу начали собираться. Пока остальные толпились в гостиной, Эсси тихонько подошла к Бернхарду и поинтересовалась, что он думает по поводу нового гостя.

– Зря ты так, вполне нормальный арикъялн, – одобрил кобольд. – Конечно, со своими лепреконскими заморочками, но кто не без греха? Мыслит он здраво, вам помогать готов – чего еще нужно?

Эсси неуверенно повела плечами.

– Но если вдруг решишь задуматься о выборе кавалера, – продолжил Берн, – я бы тебе советовал Кадера или Уилла, на крайний случай. Они уж точно не будут пытаться сдать такое сокровище, как ты, в ломбард.

У нее моментально покраснели уши.

– Дядя Берн, давай хотя бы сейчас без твоих шуточек! Я об этом вообще не думаю и не собираюсь пока.

– Ладно, ладно, не сердись, – улыбнулся он, погладив ее по спине. – Это и вправду сейчас не важно. Зато ты наконец нашла друзей, а это – большое счастье. Теперь я за тебя спокоен.

* * *

Этим же вечером Дирк сидел на краю кровати в своем номере и ежился. Не от холода – от мрачных мыслей, не желающих исчезать. Как его вообще угораздило влипнуть в эту историю и угодить под раздачу парочке вышибал? Будь он моложе и отчаяннее – плюнул бы им в лицо и смылся. Уехал бы в закат, пусть ищут-свищут, пусть стирают подошвы. Но прошлое научило его, что угрозы найти и отомстить – не всегда пустой звук.

Однажды, еще в прошлом веке, во время жизни в Штатах, он перешел дорогу небольшой группе бандитов, уведя у них легкие деньги. Недооценивший соперников, тогда еще молодой и неопытный Дирк попался им пару дней спустя и, увидев перед собой оружие и искаженные злобой лица, сдался и пообещал вернуть сумму – в любом виде, будь то чек, наличность или эквивалент в драгоценном металле. Конечно же, слово он не сдержал и сбежал, как только его отпустили под честное слово. Оставив позади пару городов, он даже догадался остановиться в небольшой обшарпанной гостинице на окраине, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но это не помогло.

Его нашли через три дня. Нашли и избили – с остервенением, оставив ему на память перелом руки и пары пальцев, разбитый нос и дремучий лес из ужасных воспоминаний. А самое страшное – у него не было шанса себя защитить. Поначалу побои не давали возможности сконцентрироваться и применить магию, чтобы отбиться или убежать, а потом он уже потерял столько сил, что любое заклинание могло привести его на порог гибели.

Деньги они, конечно же, отобрали, за исключением маленькой части, припрятанной отдельно. Ее Дирк весь следующий месяц методично просаживал на выпивку, пытаясь примириться со случившимся. Смыть его. Чтобы горечь алкоголя прогнала солоноватый вкус крови на языке, преследующий его во снах и на задворках памяти. Избивать беспомощного – как низко! Дирк ненавидел их, но еще больше он ненавидел себя за свою слабость.

И пусть часть воспоминаний поблекла после того отчаянного