Вероника

– Получается, ты напрасно заставила меня убираться вчера в квартире?

Кара недобро на меня покосилась, паркуясь перед торговым центром. На стоянке было всего несколько машин, но она настояла на том, чтобы занять самое дальнее место от студии йоги.

– Калебу сейчас нужен друг, – смущаясь, ответила я, когда мы вышли из машины.

Кара пила огромный молочный коктейль через две желтые соломинки. У нее была аллергия на лактозу, но ее это, похоже, не останавливало.

– Кара, перед йогой нельзя есть ничего калорийного. Он из соевого молока?

Она на меня рыкнула.

– Мне можно пить обычное молоко. Я лактовегетарианка, а не веган. Это совсем другое. И желудок у меня железный. Железный, дорогуша. – Она похлопала себя по животу.

– Да-да.

Мы шли в зал для йоги. Кара настояла, чтобы мы отправились туда вместе, чтобы она утвердилась в своем решении начать жизнь заново без «подонка Кэмерона», как она мне объяснила. Она сказала, что ей нужно попробовать что-то новое, познакомиться с новыми людьми и научиться жить дальше.

Я подумала, что будет куда полезнее просто перестать о нем говорить, но для чего тогда друзья, если не для того, чтобы поддерживать причуды друг друга? Или, как было в ее случае, одержимость.

Когда мы дошли до входа в студию, Кара прислонилась к стеклянной стене возле парадной двери, быстро допивая свой коктейль. Я стояла возле нее и оглядывалась.

Моросил дождь, и температура упала до того, что хотелось накинуть куртку. Весна не желала уступать лету трон. Хотя некоторые храбрые девушки уже перешли от свитеров со штанами на шорты и топики на бретельках.

– И много тебе пришлось убирать? – спросила я. Она отвела глаза.

– Я сменила простыни.

– И все? – Я ухмыльнулась.

– Ага. – Кара ущипнула меня за щеку.

– Так, значит, у него родители разводятся, да?

Моя улыбка исчезла.

– Да, только никому не говори.

– А кому мне рассказывать? Опре? Серьезно. – Она закатила глаза. – Видимо, некоторым детишкам при разводе родителей приходится хуже, чем остальным.

Я нахмурилась, но промолчала.

– Именно поэтому нужно, чтобы прошло много свиданий перед тем, как у вас начнется что-то серьезное. Знаешь почему? С этим ушлепком я сходила всего на одно свидание и сразу переспала.

– С Кэмероном?

– Нет, с Брэдом мать его Питтом.

– Да ну? И сколько он тебе потом заплатил? – спросила я с каменным лицом.

Она разразилась таким громким, безудержным смехом, что мне пришлось к ней присоединиться. Потом она стала серьезной.

– Я сухая, – сказала она, вздыхая. – Это нормально, чувствовать сухость? Как в Бахаре.

– Как в Сахаре, – поправила я.

Она щелкнула пальцами.

– Ты же в курсе, что в прошлой жизни я была блондинкой, да? Эта моя отговорка на все случаи жизни. У меня так-то голова варит, но ты рядом со мной все равно что ученый из NASA.

Я засмеялась, качая головой.

Она высосала остатки молочного коктейля и забросила стакан в урну как баскетбольный мяч. Он отскочил от края и упал на землю, разлив содержимое, напоминавшее розовую блевотину.

– Вот дерьмо! – прошипела она.

– Сорить нельзя. Лучше подбери, – сказала я, когда она уже собралась уходить. Но Кара не успела ответить – кто-то подхватил стакан с земли.

– Не хочу, чтобы кого-нибудь оштрафовали за мусор, – рассмеялся мужской голос. – Привет.

Он был высокий, с армейской стрижкой, которая подчеркивала волевые черты лица. В уголках темно-карих глаз проступили морщинки, когда он улыбнулся. Квадратную челюсть покрывала небольшая щетина, отчего он выглядел очень мужественно, подтянутые загорелые руки украшали татуировки. Было очевидно, что он ходил в спортзал – он был по соседству со студией йоги. Незнакомец носил черную спортивную майку, открывавшую темные, вычурные тату, которых было много.

– Привет, – выдохнула Кара.

– Я – Тео.

– Кара.

Я заметила пирсинг у него в языке. Взглянув на Кару, я чуть не прыснула от смеха: ее рот от изумления приоткрылся, большие карие глаза округлились.

Тео с любопытством следил за Карой, пока кидал коктейль в урну. Я незаметно толкнула ее локтем. Она несколько раз моргнула и только потом очнулась, но было уже поздно. Перед нами остановился автомобиль, и Тео уже махал нам на прощание рукой, неспешно садясь в машину.

– Черт, Вер. Кажется, я нашла парня, который лишит меня невинности.

Я засмеялась.

– Я тебе напомню, Кара. Невинности у тебя уже нет.

– Еще разок лишит, не беда.

– Вряд ли это воможно, если ты только не отрастила вторую вагину.

Кара не ответила: она не сводила глаз с уезжающей машины.

– Пошли. Йога снимает напряжение, а тебе сейчас как раз это и нужно.

– Пицца делает то же самое, подруга. Или секс.

Я ухмыльнулась, схватила ее за руку и потащила в здание.

Когда мы зашли в зал для йоги, в лицо ударил жар. Горячий воздух льнул к телу, точно липкая паутина. Мы прозанимались минут десять, и я бросила взгляд на Кару. Она позеленела. Ой-ой-ой.

– Кара, – шепнула я. – Ты как?

Разговаривать не разрешалось, но я и так видела, что состояние у нее предобморочное. Она покачала головой и захныкала:

– Пойдем отсюда, а?

Выходить тоже было нельзя. Инструктор сказала нам прилечь и восстановить дыхание, раз начала кружиться голова. К черту.