Шрифт:
Закладка:
Эта комната мне всегда казалась такой просторной, но когда он подошел к столу, она вдруг сделалась маленькой.
Он поставил поднос на стол.
– Садись, поедим. – Он махнул мне рукой. Когда Калеб открыл шторы, в спальню ворвался солнечный свет, и вид из окна сделал все идеальным.
Нет, осознала я, идеальным все сделал Калеб. Даже если бы мы были в подвале без окон, само его присутствие преобразило бы все вокруг.
Как легко было уступить, влюбиться, но что случится потом, когда он от меня устанет? Где окажусь я?
Мои чувства к нему становились сильнее, отчего земля подо мной как будто пошатнулась. И меня это утомляло, я снова уходила в себя. Но, что важнее, это делало меня уязвимой. Я сделала шаг назад.
– Калеб, мне некогда рассиживаться и есть. Через час уезжает мой автобус.
– Теперь тебя в универ буду возить я.
– Так нельзя.
– Еще как можно.
Я уставилась на него.
– Нет, нельзя.
– Хочу и буду, – он упорно сопротивлялся.
Я уперлась руками в бока.
– Чего это ты мной командуешь?
Он вздохнул.
– Неужели нельзя спокойно поесть? Я ведь ради тебя старался. Очень, очень старался, потому что… хотел, чтобы ты улыбалась с самого утра.
Я смягчилась. Калеб терпеть не мог готовить, но сделал мне завтрак. Он показал на выдвинутый стул. Когда я уселась, он подвинул другой стул, чтобы мы сидели рядом.
– Где ты взял розу? – спросила я. Захотелось улыбнуться, но я прикусила губу.
Он посмотрел из-под ресниц.
– Умыкнул из парадной. Они и не заметят.
Я задумчиво кивнула, еще сильнее закусив губу.
– Спасибо за блинчики.
– Большое пожалуйста.
Он с беспокойством показал на поднос.
Все блинчики были разного размера, потому я схватила вилку, отломала себе кусочек и сунула в рот. И медленно начала жевать.
ХРУСТЬ.
– Ой, – промычала я, стараясь вежливо выплюнуть кусочки скорлупы. Калеб стыдливо опустил голову и вручил мне салфетку.
– Прости, Алая. Я раньше не готовил блинчики. Просто захотелось сделать их для тебя. – В его голосе смешались огорчение и грусть.
А, лети оно все к чертям.
Схватив его лицо, я поцеловала его в губы. Мы оба застыли.
Раз. Два. Три…
Я попробовала отодвинуться, но его большие ладони держали мою голову, не давая шелохнуться. И тогда его губы задвигались.
Поцелуй его был не таким, каким я его помнила. Он был лучше.
Мягкие губы, нежные покусывания, они дразнили, дразнили, дразнили.
– Ты вкусная. Самая вкусная, – поправился он. Голос прозвучал низко и хрипло. – Так ты теперь моя девушка, Алая?
Его руки все еще держали мое лицо, делая меня уязвимой перед его взглядом. Я потупилась.
– Нет.
Он уронил руки.
– И что тогда? – потребовал он.
В груди разрасталась паника. Я задыхалась. Ну почему он никак не оставит эту тему в покое? Он хотел слишком многого. И слишком быстро.
– Ничего, – сказала я ему, отстраняясь. – Мы друзья.
– Я тебе не друг. Друзья друг друга не хотят так, как я хочу тебя, – его тон стал жестким, агрессивным.
Я встала, чтобы он не смог до меня дотянуться.
– Я не готова это обсуждать.
– Отлично, – рявкнул он, поднимаясь. – Если тебе так нравится, пожалуйста, но я не хочу, чтобы ты целовалась с кем-то кроме меня.
Его тон был собственническим и властным. Мне это совсем не понравилось.
– Дружок, послушай! – воскликнула я, щелкнула пальцами и тыкнула ему в грудь. – То, что я тебя вчера поцеловала, еще не значит, что теперь ты можешь мне указывать, что делать! – Грудь у него была твердая как скала. – Еще раз такое повторится, и я съеду, учти.
Он стиснул зубы, его челюсть напряглась.
– Вот! – взорвалась я, указывая на нас. – Вот что случается после поцелуя. Он все усложняет!
– Нет, – сказал он грустно, вытирая рукой лицо. – Не усложняет. Монополия – разве я многого прошу? У тебя кто-то есть? Поэтому ты так говоришь?
В его голосе едва заметно мелькнула боль, но она от меня не укрылась. Мой гнев стих.
– Нет, Калеб. – Я посмотрела ему в глаза, чтобы он увидел, что я с ним честна. – У меня никого нет. Но и тебе я не принадлежу.
– Нет, принадлежишь, – настаивал он.
– Нет.
– А как ты тогда называешь то, что было вчера? – настойчиво спросил он. Я молчала.
– Я тебя поцеловал. А ты, – уточнил он, – поцеловала меня в ответ.
Я стиснула зубы.
– А еще мы целовались пару минут назад, – заметил он. – Тебе напомнить?
Он больше не шутил. Он был серьезен и обозначал свою территорию.
– Я не твоя собственность, – заявила я ему, сжимая кулаки.
В мгновение ока он оказался передо мной. Близко, слишком близко.
– Ты меня сводишь с ума, – прошептал он грубо.
Его дыхание касалось моего лица.
– С ума, – повторил он, прежде чем опустить голову. Он легонько поцеловал меня в нижнюю губу, прикусил ее и потянул на себя, а я застонала.
Я прикрыла глаза, я хотела еще. Я почувствовала, как прильнула к нему ближе, хотелось придвинуть его к себе, хотелось, чтобы он притянул меня сам – и это случилось. Пока он меня целовал, по телу разливалось наслаждение и желание.
– Чего ты хочешь, Алая? – прошептал он.
Его язык заскользил меж моих губ, из моего горла вырвался стон.
– Твои поцелуи мне говорят, что ты меня хочешь. И не только как друга.
Оторвавшись от него, я его оттолкнула. Это было слишком. Я отвернулась и приготовилась уйти. Он крепко схватил меня за запястье, но затем отпустил, увидев мое выражение лица.
– Пожалуйста, не убегай, – попросил он мягко. – Я не смогу быть тебе другом. Если тебя интересует только дружба, тогда мне от тебя ничего не нужно.
Сердце билось слишком громко, слишком быстро.
Его глаза сверкнули.
– Я хочу от тебя слишком многого, чтобы быть просто друзьями.
Все или ничего. Это ультиматум. В моей груди снова поднялась паника.
Я не хочу терять тебя, Калеб.
– Не проси меня об этом. Ты хочешь слишком многого. Все происходит слишком быстро, – выпалила я.