погруженный в свои мысли, я не услышал, как капо объявил о сборе. Один из капо нашел меня и приказал поторопиться. Я сразу же бросился бежать, услышав крики Малах ха-Мавета. Меня охватил ужас при мысли о том, что он со мной сделает. Я все время думал о человеке, которого он убил на моих глазах в Бункере-2. У меня во рту была самокрутка и Mütze (берет) на голове, который нужно было снимать перед немцами. Я бежал и не видел Молля до последней секунды, пока не повернул на площадь, где проходила перекличка. Я выплюнул то, что осталось от самокрутки, однако чуть не забыл снять кепку. Разумеется, он тут же начал кричать. Затем он ударил меня ногой и поставил подножку, так что я упал. Я должен был немедленно встать, иначе наказание было бы еще более суровым. Он ударил меня второй раз, я упал и снова встал. Затем он велел мне встать в строй. Я был уверен, что он воспользуется случаем и выстрелит мне в спину. Не знаю, летел я или бежал, но встал в строй в рекордное время.

Тот, кто бросил свертки через ограду, признался в этом. Все знали, что, если никто ничего не скажет, наказание будет коллективным и столь же болезненным. Мужчину наказали двадцатью пятью ударами плетью. По садистской немецкой системе, депортированный должен был наносить удары по спине своего товарища. Немцы следили за тем, чтобы удары были достаточно сильными, и если сила удара их не устраивала, то наказывали обоих. Могу сказать, что мне повезло: я получил всего два удара плетью, которые не причинили мне особого вреда.

Что касается «интеллигента», то он был вынужден спуститься, несмотря на объяснения капо. Я никогда не видел его раньше. Он был бледен, худ и болен. На мой взгляд, ему должно было быть больше сорока пяти. Прежде чем спуститься вниз, он успел спрятать под одеждой одеяло, чтобы казаться менее худым. Молль, разъяренный тем, что пришлось ждать, набросился на него и приказал его высечь. Он назначил для этого русского, показав ему, как сильно нужно пороть. Поначалу, защищенный одеялом, мужчина не слишком страдал от ударов. Но вместо того, чтобы симулировать боль, он просто стоял и не реагировал. Молль знал, как обычно кричат заключенные, так что приказал пленнику сбросить штаны. Увидев одеяло, он разозлился еще больше и просто уничтожил беднягу беспощадными ударами плетью.

Были ли попытки побега у членов зондеркоманды?

Насколько мне известно, за то время, что я служил в зондеркоманде, это произошло лишь однажды. Я знаю, что за пределами зондеркоманды это происходило чаще и что некоторым людям удавалось сбежать. Но когда они рассказывали свои истории, им никто не верил. Правительствам – Черчилля и другим – было наплевать на евреев, они просто хотели выиграть войну. Если бы они хотели спасти нас, то могли бы сделать это раньше. В любом случае, что касается тех людей в моем крематории, которые пытались сбежать, я знаю, что это не было спланировано. Они просто воспользовались подвернувшейся возможностью.

Это были два грека: Уго Венеция (сын Баруха, о котором я упоминал ранее) и Алекс Эррера. О них обычно не рассказывают, но Эррера, Алекос, как называли его греки, был настоящим героем. До депортации он служил капитаном греческого флота и пользовался большим уважением среди нас. Однажды немцы приказали им сопровождать грузовик, приехавший за пеплом, и выгрузить все из него в реку Сола. Они должны были развеять его в воде, постелив на землю брезент и собрав лопатой остатки пепла, чтобы не осталось абсолютно ничего.

В тот день я понял, что что-то случилось, когда услышал сигнал тревоги. В лагере было несколько видов сирен, но та, что орала непрерывно, означала серьезную ситуацию. Для немцев побег члена зондеркоманды был очень серьезным событием. Они совершенно не могли допустить, чтобы человек, видевший газовые камеры изнутри, сбежал. Они немедленно увеличили число охранников вокруг крематория и приказали устраивать бесконечные переклички по всему лагерю. Я знаю, что для некоторых эти переклички продолжались всю ночь, но не для нас, потому что немцы не хотели, чтобы наша работа прерывалась надолго.

Мы узнали подробности о случившемся, когда вернулся Уго Венеция. Он рассказал, что сопровождавший их эсэсовец сидел впереди, рядом с водителем, а они остались одни с грузом пепла. Перед тем как добраться до реки, Эррера разработал план и рассказал Уго. Эррера должен был вырубить охранника, который придет открыть им дверь, а Уго – напасть на водителя, застав его врасплох, и прыгнуть в воду. Когда грузовик остановился, они подождали, пока эсэсовец подойдет и прикажет выходить, и, когда он открыл дверь, Эррера ударил его лопатой по голове. Услышав шум, водитель, читавший газету, посмотрел в зеркало заднего вида и вышел из грузовика с пистолетом в руке. Уго Венеция рассказал, что не мог ничего сделать, его парализовал страх, когда водитель направил на него пистолет. Он был молодым человеком, которому едва исполнилось восемнадцать, в то время как Эррера обладал опытом и, несомненно, большей силой характера. Не дожидаясь, он тут же прыгнул в реку и стал плыть к другому берегу. Водитель выстрелил в него, но пули туда уже не долетали. Тогда, схватив винтовку охранника, который все еще лежал на земле, немец снова выстрелил знаменитыми пулями «дум-дум», предназначенными для того, чтобы взрываться внутри тела и наносить максимальный урон. Эррера был ранен в бедро, но продолжал плыть, пока не достиг другого берега. Немцы подняли тревогу и немедленно организовали охоту, которая продолжалась всю ночь и весь следующий день. Но рана, видимо, была серьезной, Эррера потерял много крови и не выжил после побега. Его тело нашли и доставили в Крематорий II. Тем временем Уго, которого привел водитель, рассказал нам обо всем, что видел. На следующий день за ним пришли немцы, и больше его никто никогда не видел. Что касается Эрреры, то его привезли на вскрытие. Затем его тело, полностью расчлененное и изуродованное, выставили на столе во дворе крематория. Каждого из нас заставляли пройти мимо стола и посмотреть на обезображенное и неузнаваемое лицо бывшего товарища. Немцы очень нервничали, и каждого, кто отворачивался, били палкой. Затем мы отнесли его в печную комнату и прочитали кадиш, после чего сожгли тело. Никто никогда не рассказывает об этой истории, потому что никто толком не знает, что случилось с греками в Биркенау.

Глава IV

Зондеркоманда. Продолжение…

С момента начала работы в крематории