Конечно, самоуправство Шамиля пришлось не по душе участникам происшествия, особенно мужчинам. Двое из них громогласно об этом заявили жителям Ашильта, вызвав тем самым сочувствие у некоторых односельчан. Реакция Шамиля была незамедлительной: в обращении к жителям аула он сказал, что прекрасно видит, кто враги и друзья шариата[417]. А затем потребовал от ашильтинцев наказания нарушителей божьего закона и сочувствующих их безобразиям[418]. При этом он предупредил, что в противном случае собственной властью накажет и тех и других[419].

Безусловно, угрозы имама подействовали на жителей Ашильта, которые поспешили осудить «нарушителей» нравственности, а сами «бунтари» и «смутники» подверглись телесному наказанию[420].

Такими радикальными мерами Шамиль и его мюриды хотели укоренить в обществе нормы шариата, которые существенным образом усилили гендерные границы. Как правило, самоуправство имама встречало сопротивление со стороны людей, которые в своем поведении руководствовались давними привычками.

Современники отмечали, что Шамиль, насаждая новые нормы, не делал различия между молодыми и старыми.

Согласно сведениям Мухаммед-Тахира, имам лично применял санкции в отношении жителей аварского аула Гимры, которые вели себя не так, как было прописано в шариате. Так, по сведениям автора, застав группу женщин с открытыми лицами и обнаженными ногами за работой (они чесали шерсть), он страшно рассердился[421]. Упрекнув женщин в бесстыдстве, Шамиль мимоходом заметил, что их поведение не соответствует благочестию[422].

Женщины не особо внимали нравоучениям Шамиля, продолжая заниматься той же работой. Мало того, когда Шамиль возвращался из кульи, он увидел еще и старика, который сидел рядом с женщинами[423]. Надо сказать, что правила межполового общения в традиционном обществе были подчинены требованиям этикета, но в отношении стариков делалось исключение. Мужчины преклонного возраста могли позволить себе шутить с женщинами в общественном месте. Такую картину и мог наблюдать имам Шамиль, возвращаясь из кульи. Но имама возмутил внешний вид старика, который сидел возле женщин с открытым пахом без шаровар[424]. Все были наказаны, старик получил разнос от Шамиля, а женщины были избиты[425].

Следует отметить, что сам Шамиль переступил через горский принцип, который был закреплен в дагестанских адатах: «Женщина считается неприкосновенной для постороннего мужчины»[426].

Мухаммед-Тахир описанный сюжет в книге назвал «Бесстыдник среди бесстыдниц», причислив тем самым и женщин, и старика к нарушителям нравственных общественных норм. Конечно, не вызывает сомнения, что автор, как сторонник идеологии мюридизма, явно приветствовал все мероприятия имама Шамиля, считая их исключительно благими для общественных устоев.

Мало того, после этого случая, по сведениям очевидца Гаджи-Али, имам заставил на подконтрольной имамату территории добавить в традиционный женский костюм штаны[427], закрывающие ноги. Автор отмечал также, что в аварских аулах Гидатле, Боголале, Цунте, Чамалале и других женщины до Шамиля не носили штанов[428], а при нем это стало обязательной частью одежды. В частности, по сведениям А. Руновского, свободные нравы женщин в определенных дагестанских обществах объясняли тем, что они не носили шаровары[429]. В связи с чем одним из первых указаний Шамиля было «учреждение строгих мер к восстановлению полноты в женском костюме», то есть введение шаровар[430]. Как же относилось общество к таким мерам? По сведениям А. Руновского, со ссылкой на Шамиля, большинство населения считало эту деталь женского костюма такой же обязательной, как их природную скромность[431]. В то же время, видя пренебрежение самих женщин к шароварам, Шамиль в этом не только усматривал «явную порчу нравов», но и неповиновение. Что же ожидало нарушительниц? По имеющимся сведениям, виновных должны были на долгое время заточить в яму, взыскав с них денежный штраф[432]. Как уже отмечалось выше, общественное мнение в целом такие взгляды имама разделяло, считая санкции справедливыми. В результате шариатские нормы обязали всех женщин имамата не только носить шаровары, но и скрывать лицо[433].

Что касается женщин, то они исполняли предписания норм шариата, боясь наказания. Но тем не менее потребовалось время, прежде чем в сознании женщин твердо укоренилась необходимость шаровар как неотъемлемой части женского костюма. В связи с этим представляет интерес сюжет из жизни одного из горных аулов Инхиль, в котором особо не придерживались шариатских предписаний. Ссылаясь на Шамиля, А. Руновский отмечал, что инхильские женщины имели обыкновение забывать свои шаровары на берегу реки, куда приходили купаться[434]. По мнению автора, в этой забывчивости Шамиль усматривал продолжительный период безнравственности, в котором пребывали жители Инхиля[435].

Надо заметить, что на штаны, как характерную особенность женского костюма, обратили внимание и русские. По сведениям того же Руновского, среди горского населения был даже панический страх, что русское правительство может запретить горянкам носить шаровары[436]. В частности, генералу Пулло приписывают высказывание, «отняв у них оружие, нам осталось снять с женщин шаровары»[437]. В какой степени это соответствует действительности, трудно сказать.

Утверждая шариатские нормы поведения в быту, Шамиль встречал неповиновение среди мужей, которые вставали на защиту своих жен. Один из таких примеров из жизни аула Гимры описал в своей книге Мухаммед-Тахир. В сюжете, который автор назвал «Неугомонная жена и ее муж», говорится о том, что Шамилем были побиты женщины за неподобающее их поведение в общественном месте[438]. По сведениям автора, одну из них Шамилю пришлось побить дважды, так как она его ослушалась. Мало того, Шамиль наказал и мужа, который, заступившись за свою жену, обратился с жалобой к мулле, требуя наказания имама[439]. Безусловно, в реалиях времени мулла был вынужден наказать не Шамиля, а мужа-заступника. Муж получил двадцать палочных ударов за то, что распустил свою жену[440].

Как можно заключить, Шамиля не только возмутило поведение женщин, которое шло вразрез с нормами шариата, но и заступничество мужа.

Вызывало возмущение у народа и то обстоятельство, что Шамиль не допускал досвадебное общение молодых людей, считая это распущенностью. Запреты Шамиля коснулись и встреч юношей и девушек у водных источников. Обычно их единственной возможностью увидеть друг друга был родник, куда девушки ежедневно приходили за водой. Но и эту возможность Шамиль исключил, считая ее нарушением шариатских норм. В частности, обращаясь к аксакалам чеченского наибства аула Центорой, имам обвинил их в том, что они отступили от шариата и от мусульманской веры. «Вы хуже, чем неверные», – сказал Шамиль, обвиняя старцев[441]. Несмотря на угрозы, центороевцы не испугались Шамиля, а ответили ему с достоинством, что пускали своих дочерей к источнику и впредь будут пускать[442].

Безусловно, такая реакция не могла не вызвать у Шамиля негодование, но тем не менее он