передать нам несколько тревожных радиограмм, в которых рассказывается о подвиге дивизии Неверовского. Лишь сухие цифры потерь, которые впечатляют. Полсотни танков, сотня другой бронированной техники, десяток самолётов, гаубичная батарея, миномётная батарея и под тысячу солдат противника, и всё это за один день боя. К сожалению, более детально о подвиге уточнить не удалось. Радист сообщил о неполадке в радиостанции. Теперь подполье не может принимать радиограммы от нас, а лишь передавать ту информацию, которую посчитают важной. В данный момент, по понятным причинам, нет возможности проникнуть в Троекуровск и передать новую радиостанцию. Но, думаю, через неделю, когда всё успокоится, мы сможем это сделать.

— Это важно, возьмите на контроль. В Троекуровске и Новске расположены важные транспортные узлы, и мы должны вовремя получать информацию о переброске войск противника, — командарм дождался утвердительного кивка своего заместителя и, видя, что тот усмехнулся, спросил: — Что-то ещё?

— Да, Владимир Леонидович. Кроме того, что мы получили информацию из своих источников, нам их и Ставки переправили. Как оказалось, им по своим каналам удалось узнать, что сам фюрер следил за событиями, происходящими под Новском.

— Не может быть⁈ Гитлера? Новск⁈

— Думаю, что если информация верная, то вряд ли внимание Гитлера было приковано именно к Новску. Скорее всего, к этому направлению. В тексте перехваченной радиограммы говорилось, что он поздравил своих генералов с захватом агломерации городов, в том числе и Чудово, но попенял, что не все города были захвачены сразу. Очевидно, имел в виду Новск.

— Значит, всё кончено, — констатировал командарм и, посмотрев на своего зама, спросил: — Что думаешь, немец теперь всеми силами пойдёт на Ленинград? Или всё же повернёт на Москву?

Тишин тяжело вздохнул и болезненно поморщился оттого, что в душе понимал, какие тяжёлые испытания впереди ждут город, в котором родился, если немцы пойдут именно на Ленинград. Но сомнений в этом почти что не было.

18-я армия немцев уже начала наступление через Нарву на Петергоф. В это же время активизировалась 4-я танковая армия, которая, скорее всего, направила свои клинья на Пушкин. А потому, действия 16-й армии противника предугадывались.

— Думаю, на Ленинград, — сказал генерал-майор, взял в руку карандаш и показал вероятное направление удара: — Теперь, когда у немцев развязаны руки, и в тылу всё сопротивление подавлено, немецкая 16-я армия, скорее всего, будет наносить удар через Чудово на Любань, а затем вдоль железной дороги на Пушкин. Поэтому очень скоро всё будет решаться вот здесь — в городе Любань. Именно туда сейчас отошли наши войска. Любань мы должны удержать любой ценой. В противном случае враг очень скоро, — заместитель вздохнул и, проведя по карте линию, с тяжестью в сердце произнёс: — окажется на подступах к городу на Неве.

Командарм несколько нервно постучал пальцами по столу, а затем поднялся и громко прорычал:

— А хрен им по всей роже, а не Ленинград! — склонился над картой.

* * *

Глава 9

Очищение

Старший солдат Мартин Швайнштайгер, разглядывая, как пленных рабов отгоняют от только что построенной вышки и загоняют внутрь охраняемого периметра, брезгливо поморщился.

Грязные и ободранные варвары, которых пленили в ближайших городах, а затем согнали сюда, вызывали у него отвращение. Он не мог представить себе, как эти мерзкие недочеловеки будут прислуживать ему, когда он, после триумфальной победы Великого Рейха, получит от фюрера причитающуюся награду. А ведь там, кроме обещанных плодородных земель, числились и славянские рабы, коих у каждого будущего юнкера (помещика) будет не один десяток душ. И вот сейчас, наблюдая как эти, взятые в плен существа, еле-еле передвигая ноги, группируются вдали от его позиции, он не мог скрыть чувство отвращения.

«Нет, тех рабов, что будут переданы мне, я велю немедленно казнить или продам кому-нибудь за пару марок. Лучше уж я найму рабочих из цивилизованной Европы, нежели отдам свою землю в руки этих мужланов. Они, пожалуй, и посеять ничего не смогут, а если и смогут, то уж урожай точно не соберут, а погубят», — думал он, стоя на первой постоянной вышке, которая стояла в западной части периметра.

Концентрационный лагерь начал строиться совсем недавно. Не были готовы ни административное здание, ни казарма для охраны, ни бараки для рабов, ни даже кухни для обслуживающего персонала. Но куда-то эту рабскую силу после разгромного наступления девать было надо. Вот и пришлось сгонять их сюда, чтобы влачили они своё жалкое существование прямо под небом.

Здесь они будут концентрироваться и уже отсюда, эшелонами, отправляться на работы в Третий рейх и в свободные государства Европы.

А пока отделению, в котором служил Швайнштайгер, приходилось охранять этот сброд, в количестве почти трёх сотен человек, фактически в чистом поле.

Солдатам приходилось спать, где придётся, ведь никаких укрытий или строений ещё построено не было. Колючая проволока ограды и теперь вот две вышки для часовых представляли собой всё устройство концентрационного лагеря. И если бы не броневики с пулемётами, что стояли по периметру, то наверняка русские попробовали бы отсюда сбежать.

Однако мощь немецкого оружия останавливала их буйные головы, и они вели себя довольно смирно, ютясь по центру поля и боясь подходить к ограждению.

И этому поспособствовали всего две очереди по толпе, что дали из пулемёта для острастки.

Произошёл этот урок для русских около пяти часов назад. В тот момент, когда толпа оборванцев подошла к колючей проволоке и вроде бы попросила пить, Ример нажал на гашетку и все вопросы сразу же были сняты. Варвары убежали на центр поля, оставив лежать пять человек убитыми возле ограждения. Пулемётчик стрельнул им вдогонку ещё с десяток патронов. Но, даже несмотря на то, что не попал, русским этого хватило с лихвой. Теперь они не то, что боялись подойти или забрать своих убитых, но даже и в эту сторону смотреть перестали. Так их убитые и лежали на земле.

А земля тут была хорошая и в высшей мере плодородная. Это Мартин прекрасно знал. Как и то, что уже сейчас с захваченных немецкими войсками территорий в Германию вывозится чернозём и плодородный слой, снятый