Она закрыла лицо руками и пронзительно завизжала…

— Вот и деревня показалась, — сказал Армид, прервав ее воспоминания.

— Я ничего не вижу, — напомнила Нелти старому перевозчику, и тот смутился, кашлянул. Тронул вожжи, прикрикнул на лошадь, подгоняя. Только потом поинтересовался:

— И как же ты странствуешь? Слепая, без поводыря.

— Поводырь не нужен, если есть попутчики.

— А когда и попутчиков нет?

— Усь всегда рядом.

— Усь?.. Это же обычная кошка. Чем она может помочь?

Нелти покачала головой, прижалась щекой к мягкой шерсти, ответила:

— Обычных кошек не бывает. Ты знаешь, что они видят много такого, о чем люди даже представления не имеют? Знаешь, например, что кошки видят души?

— Это детские сказки, — сказал Армид.

— Нет, — ответила Нелти. — Это правда. А еще у кошек есть дар предчувствия. Кошки — настоящие охотники…

Вскоре они въехали в деревню. Нелти ощущала, как по ее лицу скользят тени высоких изб и деревьев, она слышала квохтанье кур и перекличку петухов, блеяние овец и мычание коров. Где-то впереди звонко кричали дети — то ли радостно, то ли испуганно. Разнообразные запахи сменяли друг друга — сначала пахло свежескошенным сеном, потом навозом, затем потянуло ароматным дымком — кто-то коптил мясо.

— Большое село, — сказала она.

— Да, — подтвердил Армид. — Но как ты узнала?

Нелти повернула к нему лицо:

— Закрой глаза и не открывай их много лет. Тогда поймешь.

Кошка забеспокоилась, вскарабкалась на плечо хозяйки, уселась там, вертя головой.

— Собаки рядом, — сказала Нелти. И через мгновение услышала дружный лай. Деревенские разномастные псы сбились в стаю и, держась на безопасном расстоянии, облаивали чужаков.

— Ты по делу сюда или как? — спросил Армид, не обращая внимания на трусливых собак.

— По делу, — сказала Нелти.

— И по какому же? Впрочем, и без того знаю. Наверное, на Гадючье болото хочешь пойти.

— Откуда знаешь?

— А я не первый год здесь езжу. И вот что скажу — не надо тебе на Гадючье болото ходить. Много ваших там было, и почти все там и остались. А те, что вернулись — вернулись ни с чем…

Обоз ехал еще довольно долго, и Нелти казалось, что они кружат по селу — она чувствовала, как меняет свое положение солнце — то оно справа, то слева, то прямо в лицо светит.

А потом лошади встали. Умолкли колокольчики. Собаки все еще лаяли, но уже не так яро. Звуки деревни отдалились, казалось, что селение отгородилось от обоза плотной ширмой. Пахло застоявшейся водой.

— Где мы сейчас? — спросила Нелти.

— Это старая конюшня. Мы всегда здесь останавливаемся. Место тихое, спокойное, безлюдное, хоть и посреди села — в самый раз для скорбного обоза.

— К тому же пруд рядом, — сказала Нелти.

— И это тоже, — согласился Армид. — Но откуда ты знаешь?

— Усь на ухо шепнула, — улыбнулась Нелти.

Армид помолчал немного, а потом сказал серьезно, без тени улыбки:

— На Гадючьем болоте кошка тебе не поможет.

Армид планировал задержаться в деревне на пару дней. Необходимо было заново перековать лошадей, смазать колеса телег, поправить упряжь. Одна из повозок нуждалась в небольшом ремонте, да и людям бы не мешало отдохнуть от дороги, перекусить в достойном заведении, промочить горло кружкой-другой пива, забыть ненадолго о своих обязанностях.

О мертвецах тоже не следовало забывать. Новых — если таковые будут — нужно было принять, разместить, а старые требовали ухода — на жаре тела быстро разлагались, несмотря на специальные саваны, пропитанные ароматными смолами, травяными настоями и заговоренной солью.

Мало кто из людей мог ухаживать за мертвыми…

— Все-таки решила идти? — спросил Армид.

— Я давно решила, — ответила Нелти, ощупью проверяя, не перекрутился ли кошачий поводок, не захлестнул ли он шею кошки, не спутал ли ей лапы. — Так что не трать понапрасну слова. — Она спустила ноги с телеги, намереваясь встать.

— Дело твое, собирательница, — пожал плечами Армид. Он хорошо знал, что такое долг…

Выкрашенные в черный цвет телеги ровным рядком стояли возле полуразвалившейся конюшни. Возницы уже выпрягли лошадей, стреножили, отвели на водопой к затянутому ряской пруду. Скучающие охранники — четыре бойца в старых кольчугах, с боевыми топорами на широких кожаных поясах — отошли в сторонку, развели костерок, расположились вокруг. Они переговаривались, посмеивались — сейчас они могли забыть о работе.

— Спасибо, что подвезли, — сказала Нелти, держась за оглоблю и глядя туда, куда смотрела ее кошка — на старого Армида. — Денег у меня нет, но Страж учил, что любой добрый поступок заслуживает благодарности.

— А злой — прощения, — добавил Армид. — Мало кто из молодых следует этому правилу. И я рад видеть, что есть еще люди, кто прислушивается к словам Стража. Но вознаграждения мне не надо.

— Ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься, — Нелти вытянула руку, медленно провела ею перед собой, коснулась колокольчика, висящего на оглобле, крепко за него ухватилась. Замерла, затаила дыхание, напряглась. Армид смотрел в ее жуткие незрячие глаза, мутные, белесые, словно затянутые плесенью.

А через мгновение Нелти разжала пальцы, и освобожденный колокольчик запел громко, нежно и чисто, словно звонкоголосый, радующийся жизни жаворонок.

— Вот моя плата, — сказала Нелти. — И прошу, не смотри мне в глаза.

— Да, собирательница… — Армид опустил взгляд. — Извини…

Колокольчик все звенел, переливался, все никак не хотел успокоится. В его ясном голосе слышались стрекот кузнечиков, шелест травы, далекая перекличка петухов и неуверенное кукование.

— Спасибо тебе, — сказал восхищенный Армид. — Но как ты это сделала?

— Использовала дар, — ответила Нелти. — Я отдала старому металлу частичку молодой души.

— Чьей души? — спросил Армид.

— Не