все равно есть. Большая опасность. Мертвякам требуется еда — живая кровь и свежая плоть. Без этой пищи их тела разлагаются. А некроманту, я думаю, нужно сильное войско. Зачем ему орава разваливающихся на куски трупов?

— Ты так спокойно говоришь такие жуткие вещи… — Гетса передернуло, он поморщился, с отвращением глядя на пищу. — И что же ты нам посоветуешь, собирательница?

— Я бы рада помочь вам делом или советом, — вздохнула Нелти, — но я всего лишь собирательница душ — обычная слабая женщина, отягощенная даром, а к тому же еще и слепая… — Она покачала головой. — Я не знаю, как вам лучше поступить. Я даже не знаю, что бы я делала на твоем месте, Гетс…

Староста долго разглядывал женщину. Лицо его становилось все темней, все мрачнее. Наконец он сказал, то ли рассержено, то ли обижено:

— Подозреваю, что на моем месте ты бы молола зерно.

— Возможно, — невозмутимо ответила Нелти. — Мельник должен молоть зерно. Воин — воевать, охотник — охотиться, перевозчик — перевозить тела, а собиратель — собирать души… Каждый должен заниматься своим делом.

— Но иногда бывает так, что приходится заниматься делами других.

— И это неправильно, — сказала Нелти. — Такого быть не должно, и этого не было бы, если б все как следует выполняли свою работу.

— Так что же нам делать? — возмутился Гетс. — Ждать, когда появятся те, чья работа — защищать нас?

— Я не знаю, — вздохнула Нелти. — Я и так уже слишком много наговорила. Пожалуй, мне пора идти… — Она, отодвинув стул, встала, подтянула поводок, наклонилась, взяла на руки кошку, успевшую управиться с обоими карасями, посадила ее на плечо. Сказала, поклонившись хозяину дому:

— Спасибо большое от нас обеих. Буду еще больше благодарна, если кто-нибудь выведет меня на улицу.

Гетс и Армид поднялись почти одновременно.

— И куда ты пойдешь? — спросил мельник.

— На болото, — сказала Нелти. — Делать свое дело.

— Так вечер же скоро, — попытался отговорить ее старик-перевозчик. — А к болоту придешь — уже глухая ночь будет.

— А у меня всегда ночь, — невесело улыбнулась Нелти. — Ну так что, проводите меня, или мне самой отсюда выбираться?

— Я провожу… — Гетс осторожно взял ее за локоть, кивком головы и выразительными движением глаз попросил Армида остаться — им еще было что обсудить, да и еда стояла почти нетронутая. — На дорогу выведу, и дальше провожатого найду…

Вдвоем они вышли из комнаты, повернули, прошли коридором. На крыльце Нелти придержала своего поводыря.

— Что? — спросил Гетс.

— Каждый должен заниматься свои делом, — негромко напомнила Нелти, глядя ему в лицо, и пытаясь угадать, как оно выглядит. — А у старосты села, я думаю, дел еще очень много. Люди верят тебе, Гетс… — Она подняла руку, коснулась пальцами его лица — грубая кожа, высокий лоб, приплюснутый нос, колючая щетина — примерно так она его и представляла. — Они верят, что ты поступишь правильно. Они надеются, что ты как следует сделаешь свою работу. Так что возвращайся к Армиду, тебе ведь есть, что с ним обсудить. А времени, возможно, уже нет.

— А ты?

— За меня не волнуйся. До болота я сама доберусь.

— Уверена?

— Ну я же дошла сюда.

— И все же…

— Нет! — Нелти высвободила руку. — Каждый должен делать свое дело…

Она самостоятельно спустилась с крыльца.

Семь крепких ступеней. Широкая дорожка, посыпанная песком. Высокие ворота…

Она обернулась, помахала рукой Гетсу, зная, что он так и стоит на крыльце, смотрит на нее. И уверенно зашагала по пыльной обочине дороги, внимательно слушая окружающий ее огромный мир, который она так давно не видела, и который так желала увидеть…

12

Гадючье болото располагалось к югу от села, в нескольких часах быстрой ходьбы.

Когда-то к болоту вела укатанная, ухоженная дорога, а возле самой топи стояла на сваях небольшая деревенька, жители которой занимались добычей торфа, сбором болотной ягоды бузики, да ловлей съедобных пучеглазых тритонов. В те времена через болото еще можно было перебраться. На зыбучем моховом ковре и пузырящейся вонючей тине лежали широкие настилы гати. Там, где блестела чистая вода, в зарослях тростника можно было найти плоты и лодки, а все опасные ямы были огорожены и отмечены пестрыми вешками. Конечно, гадюк на болоте и тогда хватало. Но жители небольшой деревни как-то ладили с ядовитыми гадами. Кое-кто из чужих поговаривал даже, что они знают змеиный язык.

Но однажды все изменилось.

Много лет назад на болоте спряталась от преследования банда разбойников. Преследователи прошли мимо, а бандитам это место приглянулось, и они решили остаться. Предводитель банды, как говорят, был некромантом. Но черный дар свой он использовал очень редко. Так что все разбойники были людьми, но боялись их не меньше чем мертвяков.

Первым делом банда наведалась в болотную деревню. Там они быстро установили свои порядки — запретили местным жителям заниматься торговлей, и все, что те добывали нелегким трудом, отнимали у них и продавали сами. Тех, кто отказывался работать, топили в трясине. Тех, кто плохо работал, совали в змеиные гнезда. В конце-концов тихие мирные люди не выдержали и взбунтовались. Но у них не было никакого оружия кроме лопат и багров, а разбойники были вооружены мечами и арбалетами. Лишь один человек из местных выжил в той страшной бойне — молодой парень, имени которого сейчас никто не помнит. Он был ранен, его сбросили в болото, но он уцепился за скользкую сваю, и долго, до самой ночи сидел под водой, дыша через пустотелую тростинку и сдирая с себя пиявок. Он выбрался только когда стемнело. И пошел в соседнее село. Там давно знали о банде, поселившейся на Гадючьем болоте, разбойники не раз приходили сюда, затевали драки, грабили прохожих. Селяне мирились с этим, помня, что предводитель бандитов — некромант, и боясь его разозлить. Парень из разоренной деревни тщетно пытался убедить селян выступить против разбойников. Но люди не хотели рисковать, они верили, что рано или поздно