что скоро получит еще, Ричард решил потратить деньги на себя. Ему всегда нравились таблетки, так почему бы не попробовать кое-что посильнее? Ему ничего не стоило приобрести немного героина и шприц, и местные наркоманы с радостью рассказали о наилучшем способе приема нового наркотика.

Умиротворение нахлынуло на него сразу же при введении иглы. Покой и блаженство. Впервые в жизни ничего не болело и не сбивало с толку. Казалось, что колючая проволока, сжимавшаяся его череп, ослабла, и он наконец смог ясно видеть происходящее. Он задержался в баре, чтобы еще немного выпить, наслаждаясь вкусом бурбона, как ему казалось, впервые в жизни. Чуть позже 10 часов вечера, когда восторг от первой дозы героина начал утихать, а реальные проблемы снова дали о себе знать, Ричард вышел из бара и отправился в путь длиной в полторы мили через весь город к центру найма персонала Национального морского союза и к дому, за которым наблюдал. Его походка казалась пружинистой и беззаботной. У него был план. Весь хаос, который определял его жизнь до этого момента, был забыт, и он думал, что сохранит контроль, какая бы ситуация ни сложилась, когда наконец пришел на Восточную 100-ю улицу к дому 2319.

10. Просто это не их вечер

Не было необходимости тушеваться и стесняться, а взгляды посторонних людей не имели значения, потому что он был единственным, кто контролировал ситуацию и у кого есть власть. Не у женщин. Не у шлюх. Только у него.

Он резко подошел к двери и четыре раза постучал по ней костяшками пальцев. К тому времени, как дверь открылась, он уже выставил револьвер. На мгновение, всего на мгновение, его ослепил свет за спиной молодой женщины, открывшей дверь, и он лениво моргнул, чтобы прояснить зрение. Это была вовсе не маленькая филиппинская студентка-медсестра. Это была та сучка Ширли Энн. Он не знал, почему она снова стала молодой и хорошенькой, не знал, почему она не смотрела ему в лицо, но ошибиться было невозможно. Это была Ширли, источник всей его боли и страданий. Шлюха, которая разрушила его жизнь.

Он моргнул еще раз, и его взгляд стал более ясным. Корасон Амурао была совсем не похожа на его бывшую жену. Она была на голову ниже, сложена совершенно иначе, не говоря уже о том, что принадлежала к совершенно другой этнической группе. Она не смотрела ему в лицо, потому что ее взгляд был прикован к пистолету в его руке.

Он обрел контроль. Не крики в его голове. Именно он сам.

Он шагнул вперед и схватил молодую студентку по обмену за предплечье, вталкивая ее обратно в дом. Он улыбнулся ей, и его первые слова прозвучали с тем же мягким южным акцентом, о котором всегда сообщали его жертвы. Голос был настолько спокойным и собранным по сравнению с тоном, которым он рассказывал о своих делах в повседневной жизни, что его было практически невозможно узнать. Его настоящий голос. Тот, который он всегда слышал в своей голове, когда мысли путались:

– Где твои подружки?

Вдоль коридора тянулись двери, и за любой из них могло скрываться еще одно маленькое удовольствие, требующее его внимания. Битком набитый публичный дом, где все разодеты в красивую униформу медсестер, как будто она могла сделать их чистыми – как будто кто-то мог поверить, что эти шлюхи могут быть чем-то большим, чем грязью, которой на самом деле были. Еще одна из них выбежала в коридор, но не в униформе медсестры, а в ночной рубашке. Это не имело значения, Ричард все равно узнал ее. Он направил пистолет в лицо Мерлиты, и вся краска схлынула с него. Взмахнув пистолетом, он погнал девушек к спальне в конце коридора. Несмотря на весь шум, он слышал храп внутри. Двое были пойманы. Всего в доме их восемь. Он достаточно часто пересчитывал их. Он втолкнул Кору и Мерлиту прямо в дверь в конце коридора, не останавливаясь, чтобы перевести дух. Там спали трое. Теперь пять, осталось три. Как только он подумал об этом, еще одна девушка вышла из ванной рядом с ним и ахнула.

Ричарду всегда казалось, что он движется с недостаточной скоростью, будто его мозг работает не так быстро, как у всех остальных. Дело не в том, что он был глуп, просто в его голове крутилось так много мыслей, что иногда требовалось некоторое время, чтобы все получилось так, как он хотел. Но не в таком месте, как это, и не в такое время. Он схватил медсестру за волосы и швырнул ее в спальню, сбив Мерлиту и Кору с ног грубой силой. Теперь их было шесть. Осталось две.

Он повернулся, чтобы оглядеть коридор, склонив голову набок, но больше не услышал ни звука во всем доме. Странно. Было уже поздно, чтобы кто-нибудь из девушек где-то гулял. Когда он вернулся обратно в спальню, три девушки исчезли из виду, и на мгновение ровный стук его сердца замер. Он не мог допустить, чтобы кто-нибудь из них сбежал и навлек на него неприятности. Именно тогда он заметил движение дверцы шкафа. Они прятались там. Три взрослые женщины съежились в шкафу, как будто он был чудовищем, выползшим из-под кровати. Он закатил глаза, посмотрев на троицу, все еще находившуюся в комнате, схватил ближайшую из них, Памелу, за талию, когда она слезла со своей верхней койки, и сильно прижал к себе:

– Все в порядке. Успокойся. Я здесь не для того, чтобы причинить кому-то вред.

Нечто в том, как небрежно он это произнес, каким-то образом прорвалось сквозь панику. Он был ненамного старше ее, и у него были такие мягкие черты лица и такой тихий голос, что его почти не получалось бояться:

– Приведи их сюда, хорошо?

Он отпустил Памелу, и она подошла к шкафу, все время бросая на него испуганные взгляды. Две других все еще не слезли с двухъярусных кроватей, поэтому Ричард направил пистолет в их сторону. Когда они придут в движение, как только пройдет шок, ему нужно быть готовым.

Остальные девушки одна за другой выползли из шкафа. Все они были в ночных рубашках. Все такие юные и слабые.

Ричард подавил прилив возбуждения. Сейчас не время. Сначала нужно заняться другими делами.

Направив на них дуло пистолета, Ричард аккуратно рассадил девушек полукругом на полу:

– Садитесь. Спокойно. Садитесь.

Как только все они устроились, и он утихомирил бунтующую, воющую часть своего разума, желавшую насиловать,