На очередной волне картинка в линзах трубы прыгнула, метнулась в сторону, боец покачнулся и чуть не выронил ценный прибор, но удержал и тут же направил подзорную трубу обратно на полыхающий флагман. Взгляд зацепился за бойца, на которого я надел иллюзию своих доспехов, и едва он попался мне на глаза, как прямо на груди, у него появился слепящий блик — первый предвестник огня. Так и случилось. На долю секунды металл доспехов полыхнул желтым светлячком а потом раскалился докрасна. Жар был таким что кираса мгновенно прогорела и из дыры в металле повалил дым.

Боец орал, я слышал даже отсюда, трепыхался, пытаясь хоть как-то скрыться от испепеляющего жара, но проклятый мальчишка Адд — я не сомневался что это он — откуда-то из-за горизонта выцеливал точнехонько беднягу спесивца. Вот вложенная мной мана выработала весь свой потенциал и доспехи распались, мои одежды исчезли, плащ спесивого превратился в обгоревшую тряпку, обнажая блестящие тяжелые латы — вероятно конкретно этот боец был из штурмовой команды.

Мне казалось, что я прямо здесь чувствую как шкворчит в адском пламени плоть, чувствую вонь горелого мяса, а вопли представлять мне было не нужно — я их слышал. Щиты не помогали, прежде чем сгореть, боец перепробовал стандартный набор шаблонных армейских экранов, даже возвел классический башенный щит — я узнал его по бликующим на солнце контурам. Выдержке солдата можно было только позавидовать — несмотря на стресс, ранения и боль, техника исполнения была на высоте, вбили в них науку хорошо — упрощать и воплощать щит в металле или с сохранением массы он не стал — четко выполнил все правила, но это его не спасло. В клубах дыма, что валили из под доспеха, словно из под крышки забытой на огне кастрюли, мне показалось на мгновение что я увидел очерченный светом конус, как будто на бедняге сошелся клином незримый огонь, или даже всего лишь отблеск какого-то пламени, настолько жаркого, что ему не нужно было являться в этот мир чтобы испепелить несчастных людей, на него достаточно было просто взглянуть… Но в этот момент боец, наконец, затих, превратившись в кусок запеченной внутри доспехов плоти, и Альдиец перенаправил свое внимание на корабли.

Наше судно тоже не избежало его внимания. Паруса сгорели, палуба тлела и местами пылала, половины весел мы лишились, я уже решил, что придется гореть и тонуть уже второй раз за сегодня, но боги пощадили. Желтый световой блик вдалеке, мерцающий так ярко, словно на поверхность воды спустилась с небес звезда, остался за горизонтом и я понял что нам больше ничего не грозит. Руки у Альдийца оказались коротковаты для таких расстояний и до нас он не дотянулся. Остается надеяться, что уничтожение двух полков лучших магов империи ему стоило хоть каких-то трудов и преследовать нас он не станет. Стыдно признаться, но в тот момент я впервые за многие годы испытал страх, даже настоящий ужас. Каждую ночь пока мы шли под рваными парусами и на половине весел, я просыпался с криком, в ужасе от приходящего каждую ночь кошмара — черной беловолосой фигуре, что неторопливо летела по небу, обращая все вокруг в пламя и пепел.

Этой ночью я снова проснулся под собственный крик — снова кошмар, очередной. Встал из кровати, но слуг звать не стал, а прошелся в трапезную сам, налил из графина воды, выпил стакан, потом еще один. Заметил, что стакан позвякивает, касаясь горлышка графина. Руки дрожали. Уж не знаю из-за того что я впервые за последние полвека испытал настоящий страх, столкнувшись с неизведанным, или потому, что свежевыращенные конечности еще плохо слушались. Я потер безымянный палец на правой руке, чувствуя под кожей утолщение на кости — там осталось кольцо. Угодив в чудовищный жар, золото расплавилось, прожгло плоть и превратилось в кляксу на кости пальца, но удалять я его не стал. Я переодел его на другую руку после смерти жены, и больше оно свое место не покинет. Сын погиб, жена умерла уже давно. Это кольцо последнее, что от нее осталось и я его сохраню. Стоило бы заменить палец, пропитанная металлом кость побаливает и сустав слушается плохо, но я не сделаю этого… Надо было брать себя в руки и работать над противодействием с учетом информации об Альдийце.

Альдийский ублюдок всего лишь человек. Неожиданно сильный маг, владеющий невиданными ранее заклинаниями, но все же человек. Не бог, не демон. Его можно ранить, можно убить. У него идет кровь. Достаточно пролить ее побольше и он умрет, как и все мы. Просто перенервничал, перенапрягся, впервые за многие десятилетия потерпел поражение и едва не погиб… И до сих пор не нашел времени, чтобы оплакать сына. Времени не было. Империя требовала моего участия. Императору нужны были мои советы. В конце концов, я в числе тех, кто все это затеял, мне и выход искать.

Проковылял, шаркая все еще плохо слушающейся новой ногой по ковру, неожиданно даже пожалев мальчишку Адда — я потерял половину конечностей, а он сгорел почти весь, когда Фулгур изжарил его молнией. Интересно, почему пацан позволил себя почти убить? Он выдержал бой со мной и двумя полками спесивых, я не верю, что сын смог бы его даже зацепить. Уж не план ли Агаты это был? С такими силами и навыками которые продемонстрировал Альдиец, мальчишка мог точно рассчитать прочность щитов и погасить весь лишний урон, получив ровно столько сколько, сможет выдержать не погибнув… И как только смелости хватило согласиться на такое? Испытать это на себе, пройти через такой ад? Я вздрогнул, вспомнив прикосновение к плоти раскаленного металла, когда спесивые прижигали мои раны… Силен, сопляк, и храбр. Я бы на такое не решился, а вот он пошел. И все ради того, чтобы спровоцировать меня.

Агата, эта мерзкая Альдийская шлюха. Она уже давно продалась с потрохами свободным королевствам. Эти ублюдки всегда нас ненавидели, они давно хотят наложить лапу на наши рудники манокамней, а Агата в свою очередь давно хотела отделиться, искала только уважительный повод.

Это все было подстроено. Агата и ее ублюдок специально все это разыграли. Чтобы спровоцировать нас. Чтобы мы напали и дали им формально право на любые ответные действия, не опасаясь удара остальных лордов. Все они, пусть и молча, на ее стороне. Все