человек, на чью голову возложили корону, – огрызнулся Бенедикт. – И я не свободен в выборе судьбы, Флоренс, верите вы или нет.

У меня на языке вертелось несколько колких реплик относительно этого несчастного человека и его судьбы, но я лишь стиснула зубы и проглотила их. Бенедикт, напротив, был не прочь поспорить.

– Вы излишне усложняете все, и я хочу знать причину, – потребовал король.

– Я вправе выбирать, что пить. И не обязана оправдываться.

– Моя кровь поможет, Флоренс, – почти взмолился Бенедикт, и на миг мне захотелось поверить ему. Я попробую, всего каплю, чтобы избавиться от гнетущей усталости… А если королевская кровь возьмет надо мной верх, всегда можно отказаться.

Разве нет?

Но вдруг одной капли будет достаточно, чтобы подчинить мою волю? Что, если от меня тогда ничего не останется? Как я буду противостоять королю?

Я не могу. И плевать, что будет с моим телом.

– Простите, – спокойно проговорила я, выдержав суровый взгляд Бенедикта. – Я не хочу.

Я почти видела его ожесточенную борьбу с самим собой. Наблюдала, как он сдерживает слова, вертевшиеся на языке, и изображает невозмутимость, хотя выражение лица выдает его мысли. Его Величеству не нравился мой выбор, и, должно быть, он никогда с ним не смирится. Я создала новое препятствие, которое придется преодолеть. В моих попытках взять ситуацию под контроль король лишь ускользал от меня все дальше.

– Как пожелаете, – холодно заявил Бенедикт. – С Новым годом, мисс Хоторн.

Коротко кивнув на прощание, он оставил меня в одиночестве, не проронив ни слова.

* * *

Ночью рана кровоточила.

Проснувшись, я заметила темные пятна на подушке, к тому же сильно болела шея. Конечно, крови оказалось не так много, но мне все равно стало страшно. Прежде такого не было.

Наверное, все из-за того, что король не затянул ранку языком. Должно быть, он забыл об этом из-за моего головокружения. Или сделал это намеренно, чтобы проучить меня: слушайся, или будет хуже. Так или иначе, сдаваться я не собиралась. Поэтому игнорировала боль и отчаяние.

Все шло неплохо, пока я не допустила ошибку: намазала шею мазью, которую мне дала доктор Деменан. Тут же рану обожгло болью, и она никак не уходила. Я попыталась стереть мазь влажной губкой, но стало только хуже. На глаза навернулись слезы от отчаяния, гнева и бессилия. Я не могу принять его кровь. Не могу!

Господи, какая же я жалкая! Множество людей рассчитывают на меня, а я стою в ванной, одетая в ночную рубашку, и реву.

– Мисс Хоторн?

Из спальни донесся голос Бонни, и я принялась лихорадочно вытирать слезы. Последнее, чего мне хотелось, – увидеть осуждение в глазах служанки. Она никогда не скрывала отвращения ко мне.

Но я забыла закрыть дверь, поэтому Бонни появилась на пороге ванной, всем своим видом показывая, как она раздражена. В руках она держала окровавленную подушку и, вероятно, была разочарована тем, что не застала меня на смертном одре.

– Давай, – озлобленно всхлипнула я, швырнув губку в раковину. – Скажи, что я заслужила, и убирайся отсюда.

На лице Бонни появилось выражение, которого я прежде у нее не видела. Ее черты чудесным образом смягчились. Ничего не сказав, она опустила подушку на умывальник и, присев, открыла шкафчик под ним. Когда она выпрямилась, в руках у нее была аптечка первой помощи.

– Присядь, – потребовала Бонни, указав на унитаз с опущенной крышкой.

Я моргнула в растерянности. Я ощущала, как на глаза подкатывают слезы, и, боясь разреветься при служанке, прикусила язык и поступила, как та велела.

Бонни не медлила. Распаковав бинты, она стала счищать мазь с моей шеи. Рану жгло адской болью. К счастью, Бонни действовала умело и быстро. Она свернула кусочек марли, закрепила его липкой лентой на месте раны, и боль стала постепенно стихать.

– Вот так. Проверю еще раз позже, после обеда, – решила она, складывая все обратно в аптечку. – Или могу послать за доктором Деменан, если пожелаете.

Тон Бонни по-прежнему не отличался учтивостью. Но она, похоже, так увлеклась врачеванием, что забыла о ненависти ко мне.

– Думаю, в этом нет необходимости, – пробормотала я.

Глубоко вздохнув, она замерла в нерешительности. Я избегала ее взгляда, дожидаясь, когда она наконец уйдет. Ее присутствие не приносило мне утешения.

– Простите меня, – вдруг сказала Бонни.

– Что? – в замешательстве переспросила я.

– Мне искренне жаль, что я с такой злостью обходилась с вами, даже не познакомившись. Надо было дать вам шанс, Флоренс.

Лишившись дара речи, я вытаращилась на нее. Она действительно произнесла мое имя? Значит, теперь она дает мне шанс? Хотелось в это верить. Но Бонни сама утверждала, будто мы стоим по разные стороны.

– Все нормально, – проговорила я. – Твои чувства можно понять.

Но я не стала вдаваться в подробности – и так зашла слишком далеко. Я надеялась, что Бонни поймет меня, не требуя разъяснений. Не могла же я прямо сказать, что тоже ненавижу вампиров. Вдруг она плетет интриги и собирается предать меня? Только и ждет, чтобы использовать мои слова мне во вред? А еще меня беспокоило то, что повсюду мне виделся заговор. Возможно, это не удивительно, если учесть, что мне довелось вырасти в семье, где уже несколько поколений таят секреты.

Глядя на меня, Бонни задумалась. Она все еще не доверяла мне, это читалось на ее лице.

– И все-таки ты здесь, – заключила она, нахмурившись, – по собственной воле, – она бросила взгляд на мою шею.

– Да, – только и сказала я. – Потому что должна.

– Не понимаю, – покачав головой, проговорила Бонни.

– Боюсь, не могу объяснить. Но надеюсь, однажды ты поймешь.

Бонни удивленно подняла брови, а мне оставалось лишь верить, что я не пожалею, что была слишком откровенна. Вдруг Бонни на самом деле шпионила за мной? В таком случае я подписала себе смертный приговор.

– Жаль, что с подушкой так получилось, – сменила я тему. – Наверняка пятна не выведутся.

– Не беспокойся об этом, – заявила Бонни. – Во всем виноват вампир, вовсе никак не ты. Да и вообще, это его проблемы, даже если весь государственный бюджет уйдет на мебель и постельное белье, я тут ни при чем.

– Думаю, придется пролить немало крови, чтобы опустошить бюджет, – пошутила я.

Бонни посерьезнела.

– Позволь предупредить тебя. Не как друг, как служанка, но… береги себя, Флоренс. Тело не способно долго выносить подобные испытания. Королю нужно больше, чем ты можешь ему дать, и он все равно возьмет свое. Воздержание не в его природе.

Ледяная дрожь пробежала по спине.

– Ты считаешь, стоит принять его кровь?

На днях я поделилась с Бонни этой