Для вампиров установлены нормы. Кровь распределяется строго по квотам, чтобы обеспечить всех. И людей уже давно не обращали, за редкими исключениями: раз в несколько лет кого-то выбирают, но, естественно, это кто-то очень богатый и влиятельный. Никогда не смогу понять, почему кто-то хочет превратиться в вампира. Я бы скорее умерла, чем стала одной из них.

Они ввели запрет нападать на людей исключительно ради собственного благополучия. Теперь вампиры вынуждены питаться донорской кровью. Конечно, любой из них предпочел бы вновь охотиться, чтобы пробудить в себе чудовище, которым является. Но ведь тогда человеческий род вымрет быстрее, чем им хотелось бы. Кровавые времена, наступившие после восшествия на престол Генриха Седьмого, служат убедительным тому доказательством.

Члены семьи Хоторн по сей день пересказывают истории о событиях пятисотлетней давности. В те времена множество людей расстались с жизнью. По улицам текли кровавые реки, а каждый шаг за порог дома мог стать последним. Вампиры захватили власть, и ни у кого не осталось сомнений, каковы они. Они не стали даже делать вид, будто способны на человечность, и продемонстрировали жестокость, которой люди и не представляли. Человечество боролось изо всех сил, но напрасно – битва была проиграна. Но не война.

Бенедикт, поймав мой взгляд, вырвал меня из мрачных раздумий. Я быстро отвернулась, но успела заметить прожигающий взгляд его зеленых глаз. И так всегда: стоило королю взглянуть на меня, как я будто воспламенялась, сердце бешено колотилось, и на лбу выступала испарина.

С основным блюдом мы почти закончили. Мы с Бенедиктом доели ростбиф, а Лира не проявляла особого интереса к еде, но с наслаждением потягивала… скажем так, вино.

Я тяжело сглотнула. Мне стало ясно, что эта милая девушка не может быть мне подругой – она такое же чудовище, как и все вокруг. Она, возможно, общается со мной, ведет себя по-дружески, пытается развеселить, но это не изменит ее и моей природы. И она такова, что одна предпочла бы съесть другую на ужин вместо ростбифа.

– Как заживает ваша шея?

От голоса короля меня бросило в дрожь. Я заставила себя поднять на него глаза, о чем немедленно пожалела. Темно-зеленые смотрели на меня с пронизывающим вниманием – с таким же успехом мне можно было бы распахнуть перед ним дневник с сокровенными записями. Бенедикт умел смотреть так, будто чтение мыслей для него – сущий пустяк. Я понимала, что это только мне кажется. Но что, если бы он действительно был способен это делать? Этого я боялась так, что дух перехватывало.

– Хорошо, – торопливо сказала я и отпила из бокала.

Король бросил на меня подозрительный взгляд.

– Если врешь мне, хотя бы попытайся для приличия делать это не так явно, – в его голосе слышался сарказм. Что ж, даже отдаленный намек на веселость – хороший знак. Видимо, иных положительных эмоций я пробудить в нем не могла. У короля дергались уголки губ каждый раз, когда я делала не то, что он ожидал от меня, – только это прогоняло тень с его хмурого лица.

– Все не так плохо, как вам кажется, – попыталась защититься я.

– Я полагал, вы клялись мне в верности. По-вашему, честность не входит в это понятие? – бесстрастно спросил он.

– Я едва ощущаю рану, – не отступала я. Слуга наконец унес пустую тарелку Лиры. Она прошептала ему какие-то указания, но я была слишком занята разговором с королем и не расслышала ее слов.

– Неужели? – допытывался Бенедикт. – А как ваше общее состояние? Не чувствуете ли вы слабость и усталость из-за того, что организм не успевает восполнять кровь?

Он знал. Разумеется, знал! Но я не собиралась сдаваться.

– Единственное, что меня утомляет, это бесконечные вопросы о моем самочувствии.

Лира расхохоталась, чем заслужила свирепый взгляд брата.

– Не стоит относиться к этому легкомысленно. Принося клятву, я взял на себя обязательства. А вы не позволяете мне выполнить их.

Какие обязательства? Следить, чтобы источник свежей крови не иссох раньше времени?

– Десерт! – радостно завопила Лира, не дав мне возможности ответить. Я опустила взгляд на поставленную передо мной тарелку. На ней был один из кексов, которые мы с принцессой приготовили утром. Его превратили в капкейк, сделав шапочку из безе с кусочками глазированного яблока. Так кекс больше соответствовал королевскому столу, правда, коричневая пекарская бумага портила впечатление.

Король недовольно скривился.

– На кухне закончились продукты? – поинтересовался он.

– Брат, это мы испекли! – заметила Лира, снимая бумагу с кекса. – Будь любезен, притворись, что тебе нравится.

В одно мгновение черты короля смягчились. Впервые я увидела на его лице искреннюю улыбку, а когда он посмотрел на сестру, его глаза лучились нескрываемой нежностью.

– И сколько потребовалось слуг, чтобы исправить ущерб после твоего пребывания на кухне? – поддразнил он Лиру. – Наверняка они до сих пор подметают муку.

Лира показала ему язык и откусила большой кусок от кекса.

– М-м-м, – промычала она с набитым ртом. – И не забудь про фасолинку.

– Что, прости?

Бенедикт с серьезностью приступил к капкейку, орудуя ножом и вилкой. Лира не успела прожевать, поэтому вопросительный взгляд король адресовал мне.

– В одном кексе мы спрятали фасолинку, – объяснила я.

– Она должна что-то обозначать? – задумался Бенедикт.

Я пожала плечами и скрепя сердце потянулась к ножу. Мне показалось, что последовать примеру короля – лучший выбор. Но едва начав разрезать кекс, я наткнулась на что-то твердое. О боги, нет, только не это.

– Кто найдет фасолинку, на весь вечер станет Бобовой Королевой! – просветила брата Лира. – А значит, вы будете обращаться ко мне «Ваше Величество» и кричать «Королева пьет!», если я отопью из бокала.

– Сомневаюсь, что условия считаются выполненными, если ты позаботилась о том, чтобы боб достался тебе, – возразил Бенедикт.

– Ничего подобного я не делала!

– Я заметил, как ты шепталась со слугой, сестренка.

– Всего лишь просила вынести десерт.

Я слушала их спор вполуха. Разумеется, проклятый боб попался мне. Как бы незаметно от него избавиться?

– Флоренс, фасолинка у тебя? – вдруг спросила Лира, и я, застигнутая врасплох, подскочила на месте. А глаза принцессы вспыхнули радостным огнем. – Ага! Большая честь для меня, Ваше Величество! – Лира изобразила учтивый поклон, а я залилась краской.

– Оставь это, Лира, – мягко попросил ее брат.

– Ей попалась фасолинка!

– Она не королева, черт возьми.

– Но таковы правила!

– Не за моим столом.

Принцесса закатила глаза.

– Это всего лишь шутка, вредина! Я же не прошу надевать на нее корону и целовать ноги.

– Лира!

Я не знала, что и сказать, поэтому отпила вина из бокала – и пожалела,