Переговоры не затянулись, и вскоре мы разошлись кто куда: Витька с питомцем домой, наше трио — в сторону Петропавловской крепости.

— Там на Соборной площади сегодня концерт карильонной музыки, — просветил нас всезнайка Архипов. — Бесплатный!

— Идем, конечно! — предсказуемо загорелась Ирка. — Всегда мечтала послушать эту… как ее… котильонную музыку!

— Карильонную, — дотошно поправил Архипов. — Карильон, если кто не знает, это система колоколов, языки которых соединены с клавиатурой, так что игра на этом инструменте похожа на органную. А поскольку Петропавловский собор рекордсмен по числу колоколов — их там, по разным данным, то ли сто три, то ли сто тридцать четыре, — звучание у здешнего карильона богатое.

— Не поняла, — удивилась подруга. — Почему неизвестно точное число колоколов? Разве их трудно пересчитать? И расхождение слишком большое, сто три или сто тридцать четыре — это же большая разница!

— Чур, мы не полезем их пересчитывать! — поспешно вставила я, угадав, к чему идет дело. И, встретив недовольный взгляд подруги, добавила: — Во всяком случае, не сегодня, хорошо?

— Не на глазах у большого скопления публики, — поддержал меня Архипов.

Людей на площади и впрямь собралось немало — пара сотен, пожалуй. Одни чинно сидели на стульях, рядами поставленных у собора, другие прятались от моросящего дождика под козырьками и портиками соседних зданий.

Архипов быстро нашел себе свободный стул, устроился на нем, надвинул поглубже капюшон куртки и сосредоточился на концерте, с присущей ему дотошностью вслушиваясь в каждый звук. Наверняка потом расскажет нам, сколько раз и где именно маэстро сфальшивил. Ирка сначала села рядом с другом-занудой, но потом отошла под навес, а после еще несколько раз переходила с места на место: подозреваю, прикидывала, откуда и каким образом будет сподручнее впоследствии штурмовать башню, чтобы пересчитать на ней колокола.

Я встала под крышей сбоку от собора — рядом со здоровенным металлическим зайцем-копилкой у входа в сувенирную лавку и, поглядывая поверх его героически торчащих ушей, наблюдала за мельканием чего-то белого на верхотуре колокольни.

Присмотревшись — зрение у меня так себе, — я поняла, что именно там помещается музыкант в светлой рубашке с закатанными рукавами. Игра на карильоне — тот еще фитнес, ведь исполнителю приходится метаться от одного колокола к другому, третьему и сто третьему (или даже сто тридцать четвертому!), энергично дергая за веревки. Явно в хорошей спортивной форме должен быть профессиональный карильонист!

Мысль о хорошей форме в сочетании с мельканием светлой рубашки напомнила мне о лекторе Чижняке в щегольском летнем костюме. Степан Степанович похожим образом переминался с ноги на ногу на лестнице надо мной…

Хм, хм. А ведь слишком сильно нервничал этот искатель курилки в момент нашей с ним случайной встречи! Так, надо подумать…

— Ты загибаешь пальцы, — уличил меня знакомый голос. Я подняла глаза — между бронзовыми ушами, точно в раме, нарисовалась физиономия подруги. — Что подсчитываешь? Доходы зайца-копилки? — Она погладила пальцем прорезь на голове двухметрового косого.

— Сопоставляю факты, выстраиваю хронологию, — ответила я. — Смотри, что получается…

— Смотрю. — Ирка обошла накопительного супер-зайца и послушно уставилась на мою руку с загнутыми пальцами.

Я отогнула их обратно, чтобы показательно повторить процесс:

— Верочка стояла у КПП универа в девять утра. Она там не училась, не работала, значит, кого-то поджидала. Резонно предположить, что Чижняка, у которого на десять ноль-ноль — я смотрела на сайте — была назначена лекция.

— Не рановато она пришла — аж за час? — усомнилась подруга.

— Нормально, если хотела наверняка подстеречь Степана. Тот же не к самому звонку должен был прийти, а заранее — с коллегами словечком переброситься, с любезной грудастой заведующей чайку на кафедре попить… Вопрос: с чего это Верочке, которая уже рассталась с Чижняком и даже нашла себе нового жениха — Кирилла, понадобилось срочно встретиться с бывшим?

— Она хотела сказать ему что-то важное, — не раздумывая, ответила Ирка. — Такое, что не годится сообщать по телефону.

— И что же это, по-твоему?

— Суммируя свой многолетний опыт просмотра мелодрам, почти со стопроцентной уверенностью скажу, что это новость о беременности!

— Логично, — кивнула я. — Это значит, что отцом ее ребенка был Степан, а не Кирилл?

— Конечно.

— Но ведь Кирилл сказал Архипову: Степан бросил Верочку, потому что был подлецом и просто не мужиком. И случилось это примерно месяц назад…

— Ты намекаешь, что Верочка еще тогда сообщила Степану о беременности и он, подлец и немужик, отказался брать на себя ответственность и бросил ее? — перебила меня подруга. — А Кирилл, значит, выступил рыцарем…

— Не отвлекайся на Кирилла, — попросила я. — У нас не мелодрама, а детектив. И все тот же вопрос: зачем Верочке понадобилось срочно встретиться со Степаном, если не для того, чтобы «обрадовать» его новостью о своей беременности? Что такое важное она хотела ему сообщить?

— Э-э-э… — Ирка задумалась.

В наступившей тишине с колокольни полилась мелодия очередного произведения.

Блям-м-м… Блям-м-м…

Высота и шелест дождя лишали музыку первоначальной стройности, звуки будто расплывались во влажном воздухе.

— Блин! — ляпнула я одновременно с очередным колокольным блямом и дернулась, будто меня иголкой кольнули.

— Что такое? — встрепенулась Ирка.

— Вспомнила: когда я поднималась по лестнице, Чижняк наверху говорил по телефону. И произнес что-то вроде «беда моя» или «всегда моя»…

— Любопытно, кому это он? — заинтересовалась подруга.

— Точно не Верочке, потому что это было после обеда, а она к тому времени уже скончалась. Но я сейчас немного о другом, дослушай, ты меня перебила. — Я тряхнула головой, собираясь с мыслями: — Что, если я неправильно услышала, и он сказал: «Звезда моя»? По интонации было похоже.

— Как персонаж Боярского в кино про гардемаринов обращался к своей красотке?! — ахнула Ирка. — Слу-ушай, а это неожиданный поворот! Может, звезда, которая всех губит, это какая-то женщина?!

Мы немного потаращились друг на друга увеличившимися глазами, осознавая перспективы, открывающиеся перед нашим расследованием.

Ирка пришла в себя первой.

— Но это не отменяет того, что надо постараться найти украшение в виде звезды, которое хотел продать Чижняк-старший, — строго сказала она, зачем-то погрозив мне пальцем, как будто я настаивала на изменении наших планов.

Глава восьмая

Мы сидели за завтраком и энергично стучали ножами-вилками — тетушка приготовила в духовке пышный омлет во весь противень, и надо было постараться, чтобы справиться с ним силами всего лишь пяти (с учетом Вольки) едоков, — когда мой мобильный пискнул в первый раз.

Я потянулась к нему, но тетя Ида строго посмотрела на меня и покачала головой: не смей, мол. «Когда я ем, я глух и нем —