покраснела так густо, что исчезли все ее веснушки, и он решил, что она вот-вот упадет в обморок. Однако она усидела, хотя ее руки метнулись к груди, улетели прочь, снова метнулись к груди, упали на стол, снова метнулись к груди и наконец упали на ее колени, где так крепко стиснули друг друга, что побелели костяшки.

Тут вернулась служанка с блюдами, на которых высились горки хлеба и дымящейся снеди. Иолай вскочил на ноги.

— Будьте моими гостьями! — воскликнул он.

Девушки не пошевелились, и тогда он сел и добавил:

— За все платит совет старейшин.

Эти слова подействовали магически.

Девушки ели, пили и игнорировали его, во всяком случае, до тех пор, пока он не хлопнул Веницию по плечу.

— Что? — воскликнула она неестественно громко.

Добавив в свой голос как можно больше дружелюбия, он сказал:

— Не обижайся, но ведь вы все ряженые, разве нет? Вся эта чушь с повстанцами — просто обман.

Возмущенные девушки вскочили все как одна и направились было к выходу.

— А ну-ка вернитесь! — прикрикнул он на них.

Они подчинились.

Тогда он сложил руки на столе и слегка наклонил голову, показывая, что разговор не предназначен для чужих ушей. К их чести они не спорили.

— Вы можете уверять меня, что эти ваши наряды — маскарад, — сказал он, — но это не так, вы слишком естественно держите себя в них. Я подозреваю, что все обстоит наоборот, верно?

Ответов не последовало, но он в них и не нуждался.

— Я также догадываюсь, что вы никакие не повстанцы, и завтра не будет никакой заварушки. То есть… — Он повысил голос, чтобы перекрыть возмущенные возгласы Зарел. — Вы не сбросите совет старейшин и не спалите город, чтобы улучшить жизнь всех тех бедных, страдающих от гнета граждан, которые сегодня весь день плясали на улицах. Я вот только не понимаю, зачем вам понадобилось такое лицедейство.

— А ты отгадай, — фыркнула Зарел.

Беа вздохнула.

— Ты прав, — призналась она.

— Вот молодец! — Зарел в гневе откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. — Ты просто молодец.

— Но ведь он и так все знает, — запротестовала Беа.

— Он ничего не знает, тупая корова! Он просто догадывается!

— Ну, вот он и сказал, что догадывается. А сам все точно назвал, все так, как и есть. Значит, он уже знает и без нас.

Зарел закрыла глаза.

Вениция, не отрывавшая взгляда от лица Иолая, пропищала:

— Ты женат?

— Боги и демоны! — взорвалась Зарел и вскочила на ноги, сжав кулаки. — Вы что, обе спятили? Разве вы не видите, что он делает? Не… не… Ох, пошли вы в Тартар! — Окинув их взглядом, требующим немедленного повиновения, она вышла из заведения, отвесив по дороге оплеуху какому-то пьянице, попытавшемуся ущипнуть ее за бок.

Беа поднялась не так торопливо.

— Извини, — сказала она. — У нее плохой характер, понимаешь? Такая уж она. Я лучше пойду вместе с ней, иначе она перережет кому-нибудь горло, а потом набегаешься, снова вызволяя ее из тюрьмы.

Иолай дождался, когда они останутся одни, и посмотрел на Веницию.

— Снова?

— Ты не женат?

— Эта девушка уже убивала людей? — спросил Иолай.

Вениция казалась убитой горем:

— Ох. Ты женат.

«Я попал в один из снов Геракла, — растерянно подумал он. — Да, так и есть — это сон, который снится Гераклу».

Он заставил себя сделать несколько медленных и глубоких вдохов и выдохов. Затем он взял руки Вениции в свои и стиснул их так, чтобы она покачала головой. И улыбнулась.

— Прости, — сказала она. — Я не знаю, что на меня нашло.

— Это мое проклятье и мое обаяние, — сообщил он ей.

Она засмеялась и не отдернула руки.

— Да.

— Что да?

— Да, она убивала людей, но ее отец такой богач, что ей до сих пор все сходило с рук. И ты прав насчет нас. — Она замолчала в нерешительности и нервно облизала губы. — Я… я не уверена.

— Послушай, — сказал он, поднимая кверху палец, — мы с Гераклом уже знаем, что вы не повстанцы, так что ты ничего нового нам не скажешь. Поверь мне, мы с ним столько раз выступали против несправедливости, что мне даже трудно вспомнить все. Однако, — добавил он, заметив на ее лице огорчение, — мы не собираемся втягивать тебя в это. Мы уже заметили, что в вашем городе что-то неладно, и если вам требуется помощь, мы будем рады ее оказать.

Она дотронулась пальчиком до его носа.

— Ты сообразительный.

«Ох, парень, — подумал он, — ох… парень».

— Впрочем, эта история короткая, — сказала она.

И наклонилась к нему.

Не смущаясь.

У Иолая перехватило дыхание.

— А ты растяни ее, — предложил он. — У меня в запасе вся ночь.

Ее взгляд блуждал по его лицу, однако по его выражению он понял, что она лихорадочно выбирает одно из двух. Наконец она приняла решение и так глубоко вздохнула, что он ахнул один раз, моргнул два раза и торопливо схватил свой кубок.

— Сейчас я расскажу тебе про Клотона, — объявила она.

Иолай был поражен.

— Про кого? Кто это такой? Это человек?

— Нет, не человек.

— Кто же тогда?

— Это нечто, — загадочным голосом произнесла она.

По ее лицу Иолай видел, что она до сих пор колеблется, правильно ли поступает, назвав это имя. Он сделал глоток, поднял палец и осторожно спросил:

— Как это нечто? Так кто же он такой, этот Клотон? Птица?

— Нет!

— Зверь?

— Нет!

— Интересно — не человек, не птица и не зверь. Но он живой?

— Да.

Он сделал еще глоток. На этот раз большой. И поднял кверху кубок, подзывая служанку с кувшином вина. А пока ждал, он мысленно пробежался по всему их странному разговору как можно медленней. Не глядя на нее.

Это помогло.

— Клотон не человек, не зверь и не птица, — заключил он. — Но живой. Значит, это нечто?

— Я ведь тебе сразу так и сказала.

— Ладно. А что же из себя представляет это нечто?

— Ну, я вот что тебе скажу. Если ты не уедешь из города до того, как состоится коронация царицы лета, это нечто тебя убьет.

Глава XIII

Утро праздника

Геракл пробудился от громкого смеха на улице и отдаленных звуков трубы. Несколько мгновений он не мог вспомнить, где он находится, а вспоминал лишь ночь, проведенную у моря. Когда же он наконец пришел в себя, то сел с глухим стоном, потер глаза, тупо оглядел комнату и едва не рухнул на кровать снова, когда увидел, что в его кресле кто-то сидит, сгорбившись и вытянув ноги.

Иолай, не