глазами.

Это раздражало Иолая до безумия.

И все-таки он не мог позволить себе нахамить женщине и терпел ее грубоватые попытки флирта. Наконец ему удалось ее убедить, что все просто замечательно, что совет старейшин получит полную информацию об оказанном им чудесном приеме и что теперь ему необходимо побыть несколько минут одному.

— Мне нужно отдохнуть, — добавил он с вежливой улыбкой. — Сегодня у меня был трудный день.

Орена захихикала, снова дотронулась до него рукой и так быстро захлопала веками, что образовавшийся ветер едва не погасил зажженную на столике свечу.

— Что ж, когда вы отдохнете, — сказала она с томным придыханием, — спускайтесь вниз. Там вас будут ждать ужин и вино. И вашего друга, когда он вернется. — Она опять захлопала ресницами. — Разумеется, за счет нашего заведения. Пока вы будете жить у нас, деньги вам не понадобятся.

Иолай пылко поблагодарил ее и выпроводил в коридор, потом закрыл дверь и с облегчением привалился к ней спиной. Теперь ему показалось, что эта комната удивительно напоминает тюрьму. Стул явно не забаррикадирует дверь надолго, если в нее станут ломиться с сильной решимостью. Впрочем, окно достаточно большое, и сквозь него можно при необходимости протиснуться.

— Брат, — прошептал он и швырнул на постель свой дорожный мешок. Потом немного посидел, обхватив голову руками и размышляя, куда же отправился Геракл. Насколько он знал своего друга, это имело какое-то отношение к рассказу Голикса и к смущенному признанию конюха, что он по уши влюблен в служанку из богатого дома.

Иолай усмехнулся — в двойняшку, никак не меньше.

Некоторым парням всегда везет.

И все-таки об этом он побеспокоится утром. А пока что он был голоден, его мучила жажда. Если он обойдет несколько харчевен и постоялых дворов, ему, возможно, удастся узнать какие-нибудь подробности о празднике. О пропадающих царицах лета. И даже, возможно, об этих нелепых повстанцах.

Он быстро переоделся в простую кожаную безрукавку, облегающие черные штаны и такую же черную обувь, прицепил к поясу кинжал, а свой меч засунул под кровать. И тут же спустился вниз, в главную комнату постоялого двора, ощущая ноздрями дразнящие ароматы вкусной еды и вина. Все столики оказались заняты, разговоры уже переходили в крик, но он ничего против этого не имел. Он остановился у стойки, взял у хихикающей Орены полный кубок вина и отстранился назад, чтобы посмотреть, к кому он смог бы присоединиться и послушать сплетни.

Ему не пришлось долго выбирать.

В этот вечер удача осенила его своим крылом.

В дальнем углу стоял столик, рассчитанный на четверых. За ним сидели три девушки, одни, без сопровождения, и он, оглядывая помещение, обратил внимание, как легко спровадили они случайного мужчину, попытавшегося к ним присесть. В отличие от остальных посетителей, они казались серьезными и строгими.

Он отхлебнул вина, немного выждал и потом направился к этому столику.

Девушки подняли на него глаза, нахмурились и что-то пробормотали.

Йолай любезно улыбнулся.

— Тесен мир, — вкрадчиво произнес он. — Можно я сяду к вам, Вениция?

Она была великолепна.

Исчезла черная повязка и жалкие лохмотья. На ней было платье, как он с удовольствием подумал, почти что вызывающего фасона. Ее светлые волосы были зачесаны от ушей назад и падали красивыми волнами до середины спины. Вокруг шеи она носила ожерелье из ракушек и фальшивых драгоценностей, а на левой руке — простой и тонкий золотой браслет.

Он не стал дожидаться ответа; судя по ее изумленному взгляду, пауза могла затянуться надолго. Он переставил стул и уселся слева от нее, поднял свой кубок «за прекрасных дам» и стал их внимательно разглядывать, пока пил вино. Девушка слева от него — очень тоненькая, с короткими черными волосами, крошечными черными глазками, в платье, похожем на платье Вениции, — избегала его взгляда, наклонив голову и водя пальцем по крышке стола. Девушка напротив — длинные черные волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, зеленые глаза, платье с высоким воротом, окантованное белым мехом, — лишь чопорно кивнула ему, поджав тонкие губы.

— Что тебе нужно? — наконец спросила Вениция хриплым голосом.

Он поставил кубок на стол.

— Ну что мне может быть от тебя нужно? Приятный ужин. Приятное общество. Несколько ответов на мои глупые вопросы. Больше ничего.

— Глупые вопросы? — Она наклонилась к нему, прищурив глаза. — Какие еще глупые вопросы?

— Ну-у, не знаю, — ответил он. — Например… ну… не знаю… вроде того, почему вы сидите здесь втроем, когда стражники рыщут по всему городу, чтобы отправить вас в тюрьму до конца ваших дней, если только вас до этого не четвертуют и не скормят рыбам. Вы что, совсем сошли с ума? — Он пожал плечами. — Примерно такие вопросы.

Вениция так быстро заморгала, что Иолай вспомнил про Орену. Он вздрогнул и поскорей допил вино, опасаясь сделать какую-нибудь глупость.

— Ну? — мягко поторопил он.

— Мы не обязаны разговаривать с тобой, — резко заявила коротковолосая девушка.

— Ой, тише, Беа, — сказала Вениция, не глядя на нее. — Он и так уже кое-что знает.

Беа спокойно закрыла глаза.

— Чепуха.

— Мы можем убить его, — предложила третья девушка — Кто узнает? Кому до этого будет дело?

— Он судья, Зарел, — недовольно и резко возразила Вениция. — Ты думай головой, понятно?

Беа посоветовала немедленно уйти.

Зарел прикинула, что они могут все-таки его убить, и никто этого не заметит, потому что завтра утром весь город будет охвачен огнем после атаки повстанцев, так что всем будет не до него.

Иолай снова взял свой кубок, понял, что он пустой, и помахал им над головой. Через пару мгновений возле стола появилась служанка, не обращая внимания на недовольные возгласы других посетителей, которые уже давно ожидали ее.

— Вы ели? — спросил он у девушек. По выражению их лиц он понял, что они голодны, и заказал ужин на всех, вина на всех и едва не предложил им перебраться в отдельную комнату, но внезапно вспомнил про кровожадные намерения Зарел.

«Ладно, и так хорошо, — решил он. — По крайней мере, здесь много свидетелей».

Когда служанка ушла, Вениция снова наклонилась к нему:

— Только не думай, что мы будем себя чувствовать твоими должницами, ты, подонок.

— Не надо так делать, — сказал он, глядя на ее лоб.

Она нахмурилась:

— Что делать?

— То, что ты делаешь.

Она нахмурилась еще сильней:

— А что я делаю?

Он попробовал изобразить жестами обезоруживающее действие, которое вызывают ее наклоны вперед, слабо улыбнулся и наконец твердо и решительно посмотрел на вырез ее платья.

Беа захихикала.

— Свинья, — произнесла Зарел и закатила глаза от отвращения.

Поняв, куда направлен его взгляд, Вениция вспыхнула и