ей новую способность. За Михаила досталась возможность печатлеть в памяти образы навечно. Мы практически не пользовались фотоаппаратами, так как моя любимая была художницей. Учитывая, что детей заставить усидеть на месте надолго невозможно, дар пришёлся как нельзя кстати.

Наконец, Елена кивнула и улыбнулась шире.

— Готово, — сказал она, а я подскочил к ней, чтобы помочь сесть. Дети же набросились на еду.

За Константина, нашего первенца, она получила дар прятать в свои картины объекты. Вес до пяти килограмм, размер — не больше самого рисунка. При этом на сами полотна вложенные вещи никак не влияли. Я мог видеть содержимое благодаря своей способности, как и супруга, больше никто.

За Марию, третьего ребёнка, Елена смогла создавать «живые» картины. Стоило влить в них немного силы и рисунок оживал, зацикливаясь на несколько секунд. Её услуги и так стали популярны, а с этим даром взлетели до небес. Так что она своим творчеством вносила в семейный бюджет приличные суммы.

С появлением Дмитрия она могла чувствовать и связываться со всеми детьми на расстоянии. Они просто чувствовали, что мама их зовёт, либо могли сами позвать на помощь. Эта способность распространялась и на меня, и на родившуюся после Софию. Но не на Анну.

А за младшую появились вещие сны. В основном это было что-то несущественное, как что будет подано на завтрак, но иногда Елена предсказывала исход моих деловых сделок. Распространялось это только на нашу семью, ничью чужую судьбу она увидеть не могла.

Анна со Львом остались в роду. Хоть фактически мужчина так и не стал членом рода, для нас всех он давно был своим человеком. Да и для всего остального мира он являлся полноценным слугой, нося тот самый перстень, что я для него сделал под заказ. Первопредок так и не согласился принять его, к сожалению. А тайна о причинах так и осталась таковой.

У них появились мальчик и девочка, больше не хотели. Да им и не надо было, договора подобного с Первопредком не имели. Анна поражалась нашему размаху и иногда причитала, что я эксплуатирую бедную Елену. Но моя жена сама была рада большой семье. Да и я тоже, чего греха таить. Ведь у нас много помощников, потому не было ощущения тяжелого бремени. Слуги с радостью занимались нашими детьми, да и няньки имелись. Хорошо быть богатым.

Через пару часов детей увели служанки, а я остался с Еленой на пляже. Её картина уже была почти закончена. Себя она пририсовала рядом со мной. Моя рука приобнимала её за талию.

— В жизни ты красивее, — прошептал я, повторив жест с картины.

Она улыбнулась и смущённо отвела взгляд, всматриваясь в горизонт.

Мы не постоянно находились здесь, разумеется. Особняк Скарабейниковых вновь принадлежал мне, за эти годы удалось выпросить Яну продать свою долю, а Анна добровольно переписала на меня свою.

Яна всё ещё прохладно относилась ко мне, но мы пришли к нейтралитету и даже изредка оставаясь наедине, скандалов не происходило. Борис Катопумов неоднократно намекал на слияние, но каждый раз получал отказ. Его попытки надавить на меня через Елену так же ни к чему не привели. Я понимал, что он не сдастся.

Когда рутина наваливалась, мы сбегали на наш райский остров. Порталы я схлопнул до проколов, так что здесь было совершенно безопасно. Так же иногда занимался исследованием Изнанок, не имевших связи с нашей реальностью. И пусть моя жизнь была налажена, будущее всё ещё таило в себе много интересных открытий.