— Не подскажете, где ключ? — терпеливо спросил он.

Она цеплялась за наружный подоконник и, казалось, пыталась отдышаться. По движениям ее губ он понял, что она говорит:

— Оглянитесь вокруг.

В кухонных шкафах не было ничего, кроме нескольких банок с печеными бобами и мясом, с которых облупились этикетки. Он вернулся в прихожую, где было тесно, жарко и душно. Даже здесь он не был свободен от жужжания мух, хотя и не мог их видеть. Напротив входной двери стоял шкаф, в котором хранились швабры и щетки, покрытые старческой пылью. Он открыл четвертую дверь от холла в гостиную.

В длинной комнате пахло так, словно ее не открывали несколько месяцев, и выглядела она, как пародия на вкус среднего класса. Посеребренные пушечные орудия противостояли друг другу по всей длине выложенной галькой каминной полки, по обе стороны которой висели портреты королевской семьи. Здесь был шкаф, полный кукол всех народов, здесь — книжный шкаф с конденсированными книгами "Ридерз Дайджест". На одной стене был приколот именной плакат с изображением корриды, на другой — десятигаллонная шляпа. При наличии стольких вещей казалось странным, что комната не использовалась.

Он начал искать, стараясь не обращать внимания на шум мух — он раздавался где-то дальше в доме и был похож на чей-то стон. Ключа не было ни на фиолетовой салфетке, ни по бокам подушек; не было его и на маленьком столике, заваленном экземплярами "Контакта". Xихикнув, он на мгновение принял его за журнал о сексуальных контактах. Ключа не было ни под ярко-зеленым ковром, ни на полках. Куклы беспомощно смотрели на него.

Он затаил дыхание — и потому, что неприятный запах, который ассоциировался у него с кухней, казался здесь еще сильнее, и потому, что каждое его движение вздымало пыль. Вся комната была бледной от нее; неудивительно, что ресницы кукол были такими густыми. Должно быть, у нее больше нет сил убираться в доме. Теперь он закончил поиски, и, похоже, ему пришлось углубиться в дом, где, казалось, было еще больше мух. Он был уже у дальней двери, когда оглянулся. Неужели под стопкой журналов лежит ключ?

Он только начал вытаскивать металлический предмет, как увидел, что это ручка, но журналы уже начали падать. Когда они рассыпались по полу, некоторые из них открылись на фотографиях: люди, связанные мучительным образом, пухлая женщина в поясе для чулок и размахивающая плетью.

Он подавил свое возмущение, прежде чем оно успело овладеть им. Вот тебе и первое впечатление! В конце концов, старуха, наверное, когда-то была молодой. Правда, эта мысль была довольно снисходительной — и тут он увидел, что дело не только в этом. Одному из номеров журнала было не больше нескольких месяцев.

Он пожал плечами, пытаясь сделать вид, что это не имеет для него значения, когда какое-то движение заставило его поднять взгляд на окно. Старушка смотрела на него. Он вскочил из-за стола, как будто она поймала его на воровстве, и поспешил к окну, показывая пустые руки. Возможно, она не успела разглядеть его за просмотром журналов — должно быть, ей потребовалось время, чтобы пробраться через заросли вокруг дома, — потому что она лишь указала на дальнюю дверь и сказала:

— Загляните туда.

Сейчас ему не хотелось заходить в спальню, как бы абсурдно это ни было. Может быть, он мог бы открыть окно, за которым она стояла, и поднять ее, но окно было заперто, и ключ, несомненно, был где-то в доме. А вдруг он его не найдет? Тогда ей придется передать ему оставшиеся на улице инструменты, и он таким образом откроет дом. Он заставил себя пойти к дальней двери, чувствуя себя при этом не в своей тарелке. По крайней мере, он избежит ее взгляда и ему не придется гадать, что она думает о нем.

В отличие от остальных бунгало, которые он видел, холл за дверью был темным. Он мог видеть мерцание трех дверей и несколько фотографий в рамках вдоль стен. Шум мух был громче, хотя в самом зале их, похоже, не было. Теперь, когда он был ближе, шум, который издавали насекомые еще больше походили на чей-то слабый стон, и запах гнили тоже усилился. Он затаил дыхание и надеялся, что ему придется обыскать только ближайшую комнату.

Открыв дверь, он с облегчением обнаружил, что это ванная комната, но ее состояние не принесло облегчения. Ванна и умывальник были запылены, между кранами сидели пауки. Неужели она мылась на кухне? Но как долго там стояла застоявшаяся вода? Он поискал среди баночек с мазями и лосьонами на карнизе окна, все они были набухшими от талька; он вздрогнул, когда он заскрипели под его пальцами. Ключа не было.

Он поспешил выйти, но остановился в дверях. Открыв дверь, он осветил зал и смог разглядеть фотографии. Это были свадебные фотографии, все семь. Хотя женихи были разными — здесь летчик с тонкими усиками, там — грузный мужчина, который мог бы быть магнатом или поваром, — невеста на всех была одна и та же. Это была женщина, владевшая домом, которая старела по мере продвижения фотографий, пока на самой последней, где она держалась за мужчину с большим носом и окладистой бородой, она не стала выглядеть почти такой же старой, как сейчас.

Брайант почувствовал, что неловко ухмыляется, как будто над шуткой, которую он не совсем понимал, но чувствовал, что должен понять. Он быстро взглянул на две оставшиеся двери. Одна из них была плотно заперта снаружи — та, за которой слышался прерывистый звук, похожий на стон. Он сразу же выбрал другую дверь.

Она вела в спальню старушки. Он почувствовал острую неловкость еще до того, как увидел короткую прозрачную ночную рубашку на двуспальной кровати. Тем не менее, ему пришлось смело войти в комнату, потому что туалетный столик представлял собой клубок браслетов и ожерелий, идеальное место для потери ключей; зеркало удваивало путаницу. Но как только он увидел фотографии, прислоненные к зеркалу, какой-то инстинкт заставил его сначала посмотреть в другое место.

Там не было ничего, что могло бы его задержать. Он заглянул под кровать, приподняв для уверенности обе стороны покрывала. Только когда он увидел, что его пальцы стали серыми, он понял, что на кровати много пыли. Несмотря на углубление в середине кровати, он мог только предположить, что она спала в комнате, закрытой