– Что же они туда добавили? – интересуется мама.

– Не знаю. У него был такой вкус, как будто в нем что-то было.

– Это были не грибы? – настаивает мама.

– Да. В нем что-то было. Они что-то туда добавили.

Это «они» звучит как синоним слова «иллюминаты»[42].

– Что же это было?

Нана Хогг качает головой:

– Что-то такое, чтобы сделать вкус острее.

– А как все прошло вчера вечером, Джордж? – Мне хочется расцеловать Марка за попытку меня спасти. – Я связал Джордж с одним другом, которому нужна была пара умелых рук в сжатые сроки.

– Большое тебе спасибо за рекомендацию, – говорю я. Скорее всего, я не получу это место из-за Лукаса, так что мне не хочется говорить слишком уверенно о работе у Девлина. – Было бы чудесно, если бы они взяли меня на постоянную работу. Но если нет, я просто была рада помочь на поминках.

– Это были поминки? – включается в разговор Джеффри, пронзая вилкой крошечную морковь. – Надеюсь, у тебя был приличествующий случаю мрачный вид.

Он подмигивает мне. Какого…

– Я была в блестящем купальнике и трубила в вувузелу. Я все правильно сделала?

– О, прохладный ветер сарказма! – восклицает Джеффри, на похороны которого я бы пошла с большим удовольствием.

Возвращается Эстер с подливкой. Конечно, она застряла на кухне потому, что считала до пятидесяти, чтобы не запустить соусник кому-нибудь в голову.

– Как все вкусно! – обращаюсь я к сестре, и она с натянутой улыбкой говорит, что в основном стряпал Марк.

– Гм! Маэстро йоркширского пудинга здесь, – встревает Джеффри, и раздается хор комплиментов в его адрес. Я не могу заставить себя присоединиться к ним. На столе около девятнадцати блюд, а Джефф всего лишь консультировал насчет температуры в духовке для одного из них. Но при этом считает, что в равной степени достоин благодарности. Тьфу!

– Как Робин? – спрашивает мама с ноткой неодобрения в голосе.

– Мы расстались, – отвечаю я, отправляя в рот еще один кусок великолепного жаркого.

– О!

Ну, сейчас начнется обсуждение моего незамужнего положения, столь же тактичное, как комментарии по поводу моего увольнения. Но как раз в этот момент Нана Хогг перебивает:

– Пожалуйста, положите мне мяса. Потом я буду мучиться, но мне не хочется вернуться домой голодной.

Эстер с грохотом отталкивает свой стул и объявляет:

– Япринесуещевина.

Когда я убираю со стола после ланча, Эстер вводит Майло в комнату, держа его за плечо. Он дуется, что заметно с расстояния в двадцать шагов.

– Тетушка Джорджина, у Майло что-то для тебя есть. Не так ли, Майло? – говорит Эстер.

– Правда, Майло? – Я наклоняюсь к племяннику.

Сунув палец в рот, он подает мне сложенный лист бумаги, который прятал за спиной. Я разворачиваю его. Это рисунок, на котором изображена женская фигура, состоящая из палочек, в треугольном платье, с копной волос, раскрашенных желтым карандашом. Она стоит на фоне дома с дымом из трубы, а рядом с ней мужская фигура из палочек, в коричневом, в огромной шляпе.

– Это блестяще! Так значит, это я… А это… мой дом?

Майло кивает.

– Минус хищные личинки, – вставляет Джеффри, верный себе.

– А это кто? В шляпе? Мистер Шляпа?

– Это твой муж.

– Но у меня нет мужа.

– Когда ты вырастешь и выйдешь замуж.

Я не могу удержаться от смеха. Все остальные тоже смеются.

– Я очень рада, что ты не считаешь меня взрослой. Думаю, это значит, что я молодо выгляжу.

Наклонившись, я целую Майло и сжимаю его в объятиях.

– Я повешу эту картинку в моей комнате, чтобы она вселяла в меня надежду на будущее.

Майло кивает и плетется обратно к своим Эвокам. Моя мама о чем-то шепчется с Джеффом и Эстер.

Когда я готовлюсь к отбытию, Эстер, подавая мне пальто, кивает в сторону Потайной Комнаты, где нас не услышат. Я окрестила так туалет под лестницей, когда заметила, что им всегда пользуются, чтобы посекретничать. Вероятно, она будет меня прорабатывать на тему «Постарайся не показывать так явно, что так ненавидишь Джеффри». Но я решаю перехитрить сестру и сделать по-своему. А еще нужно заранее предупредить Эстер на случай, если меня все-таки возьмут в «Уикер».

– Не знаю, услышала ли ты за ланчем, что мне предложили работу на полный рабочий день? Вчера вечером, на поминках? Клиент Марка предложил мне должность барменши.

У Этель вытягивается лицо.

– Это хорошо, но будь осторожна, Гог. Помни, что тут идет речь о репутации Марка.

– Поминки прошли хорошо. И еще раз спасибо за вотум доверия! – отвечаю я шутливо.

Однако я обижена и потому поспешно откланиваюсь и ухожу с Мистером Шляпой в руках. Во время поездки домой я вытираю горячие слезы. Права ли сестра, что не верит в меня? Справедливо ли замечание мамы насчет того, что часики мои тикают? И имеет ли все это отношение к тому, что произошло прошлым вечером?

Через пять минут мой телефон пищит. Эстер действительно считает, что со мной проблема, и так считают все остальные.

Работа в пабе. Удачи тебе в этом. НО ТОЛЬКО НЕ ТРАХНИСЬ

ТАМ СЛУЧАЙНО С КЕМ-НИБУДЬ.

Если Эстер хочет дать мне понять, что ее мнение обо мне столь нелестно, то я не обязана уверять ее в обратном.

А что, если это будет мой «Мистер Шляпа»?

Майло нарисовал это после того, как увидел фото Томми Купера[43], так что я бы не стала слишком возбуждаться. х

Мой мобильник снова оживает. На этот раз послание от Робина. Это меня взбодрит. Я замечаю, что во время ланча было четыре пропущенных звонка от него. И чего это он раззвонился? Неужели не понимает, что словами тут не помочь? После того как я подслушала звуки, которые он издает, когда занимается сексом с другой? Может быть, когда зарабатываешь на жизнь, рассказывая истории, то считаешь, что все можно обсудить.

Привет! Игнорируешь меня, да? Я признаю, что в пятницу получилось не слишком хорошо, но давай встретимся как цивилизованные взрослые, чтобы обсудить, как нам быть дальше. У нас с Лу ничего нет, так что можно не обращать внимания на случившееся. У нас с тобой было и хорошее, жаль отшвыривать это из-за оскорбленной гордости и недопонимания. Р.

Не слишком хорошо??! Меня всю трясет при мысли о том, что я позволяла ему дотрагиваться до себя.

Это нечто – выслушивать лекции о цивилизованных взрослых от того, кого последний раз